Глаза Дороти затрепетали, рука потянулась за мачете, тело кололо, как от тысячи игл. Острая боль пронзила кончики ушей, она дотронулась до них и ахнула. Они стали заостренными, как у эльфов. Дрожащими руками Дороти ощупала свое лицо, которое стало также заостренным.
Что происходит?
Широко распахнув глаза, Дороти огляделась по сторонам, желая сбежать. Только куда? В какой части Юга она была? По крайней мере, она знала, что Лион был не с Пугало и Глиндой заодно. Лион был с Ленгвидер. Она не хотела возвращаться к Тину, потому что он вёл её к суке, которая убивала ради собственной прихоти. И она также не знала, какой дорогой идти, чтобы найти Глинду.
Недалеко она заметила домики, цвета лимонов и апельсинов, покрытые соломенными крышами. Она поспешила к ним, вдоль зелёного забора, окружающего дома.
Когда девушка прошла через ворота поселения, она обратила внимание на множество холмиков на земле. Дороти замедлила шаг. Это были могилы, заросшие травой и мелкими белыми цветами. На надгробиях были высечены только женские имена. Ни одного мужского. На Дороти накатил озноб. Некоторые могилы выглядели свежими. Развернувшись, Дороти подошла к первой попавшейся двери и постучала.
— Тебе нельзя вот так просто находиться на улице, — донёсся мужской голос со стороны двери соседнего дома. Дороти пошла на голос, пока в одной из двери не обнаружила сатира. Макушка его головы доходила ей до груди, у него были рога, хвост и козлиная борода, а глаза похожи на ярко-фиолетовые ирисы.
— Мне нужна помощь, — сказала Дороти, стараясь не выдать своего отчаяния и не выглядеть безумной.
Сатир махнул рукой, приглашая её в дом. Дороти застыла на месте.
— Я не причиню тебе вреда, — вздохнул он. — Тебе небезопасно находиться на улице. Для мужчин — да, для таких, как ты, женщин — нет.
— Что со мной не так? — Дороти все же решила войти в дом, потому, так как Лион мог вернуться и искать её.
— С тобой всё в порядке, просто Ленгвидер предпочитает эльфов с красивыми лицами. Я уверен, что ты видела надгробные плиты, все они потеряли головы.
Эта Ленгвидер представлялась Дороти, эдаким всадником без головы из Сонной Лощины, с одной лишь разницей, она предпочитал носить чужие головы. Дороти содрогнулась.
Войдя в дом сатира, она очутилась в скромной гостиной с деревянным кухонным столом и двумя стульями. На столике в углу стояли две пустые вазы. Дороти опустилась на один из стульев, а он сел на другой.
Глаза Дороти встретились с ярко-фиолетовым глазами сатира. Суть его последних слов, сказанных на улице, только сейчас дошел до неё.