Но большей частью мы практиковались: я — задерживать дыхание, а Тораф — засекать время. Он не мог объяснить лучше Галена, как превращаться в рыбу, согласившись, что чувствуется это именно как непреодолимое желание потянуться.
Тораф пробирается туда, где я стою в потоке волн.
— Я не верю, что уже закат, — говорю я ему.
— А я могу. Я ужасно проголодался.
— Я тоже, — должно быть, все свои экстра калории я успела сжечь в воде.
Он пожимает плечами.
— Что я точно знаю… — он резко оглядывается на воду и снова поворачивается ко мне, хватая меня за плечи и притягивая поближе. И нарушает наш безмолвный договор: — Помнишь, что ты говорила насчет Рейны? О том, что мне стоит попробовать ее подинамить? — он снова бросает взгляд на море и снова смотрит на меня. Он хмурится, так что брови сходятся у него над переносицей.
Я киваю, немного сбитая с толку его выражением лица.
— В общем, я тут хорошенько подумал насчет этого. И решил, что так и сделаю. Но… но мне понадобится твоя помощь.
— Конечно, я тебе помогу. Всем, чем смогу, — говорю я. Но что-то меня настораживает, когда он притягивает меня поближе.
— Хорошо, — говорит он, снова оглядываясь на закат. — Гален и Рейна поблизости.
Я охаю.
— Откуда ты это знаешь? Я их не чувствую.
Мое сердце начинает предательски колотиться, словно я только что пробежала пять миль вверх по склону. Но это не имеет ничего общего с ощущением поблизости Сирены, а связано лишь с упоминанием имени Галена.
— Я ищейка, Эмма. Я могу почувствовать их едва ли не из любой точки мира. Особенно Рейну. И судя по мельтешению, Гален молотит своим хвостом, как одуревший, лишь бы побыстрее к тебе добраться. Рейна, похоже, догоняет его сзади.
— Ты можешь сказать, что она делает?
— Я могу сказать, как быстро она движется. Никто не может плавать быстрее Галена, включая Рейну. Должно быть, ему очень не терпится тебя увидеть.
— Ага. Ждет не дождется, когда же я отращу хвост, чтобы заполучить себе в подчинение еще одного подданного, которым можно командовать направо и налево.
Я вздрагиваю от смеха Торафа, но не оттого, что он чересчур громкий, а потому, что настроение у Торафа сменяется со скоростью света.
— Ты и правда так считаешь? — спрашивает он.
Вдруг пульсация Галена бьет по ногам, словно реальный взрыв. Тораф тащит меня из воды в сторону дома.
— У него было достаточно возможностей, чтобы доказать обратное, — говорю я.
Мои слова скачут, будто мячики, с каждым торопливым шагом, утопающим в песке. Я слышу, как за нами раздается смех Галена и Рейны. Судя по хлюпанью, они плещутся в друг друга водой, выходя на берег.