* * *
Дарику казалась, что он умрёт от обжигающей страсти, разочарования и ярости.
«Что мешает нам начать сейчас?»
Она вела себя так, будто это простой вопрос.
Рейн больше не просила о поцелуе, хотя даже поцелуй нельзя отнести к чему-то простому. Она хотела начать что-то намного более опасное и с последствиями, простирающимися от одного до другого края континента.
Сиплым и надломленным голосом Дарик наконец смог выдавить из себя:
— Рейн, я смогу ступить на этот путь и следовать по нему. Но для меня не будет пути назад.
Она заметно сглотнула. Кивнув, Рейн снова устремила взгляд к тропе, пальцы, сжимающие поводья Арджуна, побелели.
Прежде чем Дарик смог придумать более безопасную тему разговора, чтобы вернуть их беседе былую лёгкость, подул сильный ветер, и его жеребец Валар нервно загарцевал. Ветер не утихал, становясь холодней и яростней. Им пришлось запахнуть плащи и натянуть капюшоны.
— Погода меняется, — заметил Дарик. — А ведь тёплое утро не предвещало беды.
— На нас влияет то, что нас окружает, — ответила Рейн. — Если порывы северного ветра сильны, на нас обрушивается более холодный и изменчивый воздух из Рааны. А если южный, то более сильный и устойчивый из Пейрра.
Как обычно, весна даже не подозревала о существовании Ледена, оставляя пустоту, заполняемую тем, что властвовало.
Дарик взглянул на безоблачное небо. Ветер насвистывал мрачную мелодию в безлистых ветвях.
— Ты помнишь ту тьму? Пустоту на месте Ледена?
— Смутно, — ответила Рейн, сгорбившись. — Не знаю, почему Брэйлиан упустила подобное. Она ведь всезнающая. Времена года… мы с сёстрами не могли общаться друг с другом или сравнивать знания о континенте. У меня не было ни мысли, ни шёпота, пока я не решила поговорить с тобой. Если одна дочь Брэйлиан властвует на континенте, остальные три дремлют.
Дарик замолчал, ощущая неприятный приступ боли. Чувство вины, но не сожаления. Комбинация раздражала. Он не мог радоваться тому, что из-за него так резко переменилась жизнь Рейн, но и не хотел иного исхода.
«Теперь я по-прежнему могу её потерять».
Эта мысль опустошала и терзала душу.
Дарик наклонился и схватил поводья Арджуна, когда порыв ветра налетел на коня.
— Может, нам остановиться и поискать укрытие? — спросил он, стараясь перекричать усиливающийся ураган.
Рейн кивнула, и Дарик спешился. Он повёл обеих лошадей к скалистому выступу, который, по крайней мере, преградил бы путь завывающему и хлёсткому ветру.
«Завывание? А ветер ли это?»
Дарик нахмурился.
Рейн вскинула голову.
— Саблезубые! — у неё от страха расширились глаза.