Светлана замерла, не успев найти телефон врача, отозвалась настороженно:
– Саша… Ты в своем уме?
Невестка посмотрела зло. Глаза успели покраснеть, губы дрожали от обиды. Женщина махнула рукой и, отвернувшись к окну, заревела в голос. Ольга, аккуратно высвободила руки, подошла к матери и обняла со спины. Детские руки обвили бедра, пальцы сцепились замком на округлом животе.
– Не плачь, мам, – прошептала. – Ты не виновата. Никто не виноват.
Она уткнулась в материнскую спину, плечи беззвучно подрагивали. Ребята, Светлана и подоспевшее на звуки разгорающегося скандала родственники замерли в нерешительности. Геннадий стоял в проеме, с потемневшим лицом, кусал нижнюю губу. Смотрел не на Александру, мимо нее, в окно. Через пару мгновений собрался уходить. Тогда до него донеслись слова дочери:
– Я думала, что это ты виновата, что у папы другая семья, тебя винила и изводила. И вчера специально тебя доводила, чтобы ты бесилась и орала, чтобы показать всем, что ты виновата… Что это все из-за тебя. Но Ада вчера сказала такое… что… я поняла…
– Что… Что тебе сказала эта женщина? – Мать всхлипнула, но руки дочери не разомкнула.
– Что понять и простить – никак не связано. Простить – не значит понять, понять – не значит простить. Я не понимаю, как так случилось, что папа нам столько времени врал. Я не понимаю, почему ты так долго делала вид, что ничего не происходит, не попыталась спасти нас всех. Но прощаю вас обоих. Это важнее, чем копить обиду… Это тоже сказала Ада. Вчера. Когда я плакала после нашей ссоры.
Светлана переводила взгляд со снохи на пасынка, с пасынка – на мужа. Дмитрий побагровел:
– Что происходит? В чем лгал Генка? Я один, что ли, ничего не знаю?!
Ольга оторвалась от матери, посмотрела на отца с вопросом:
– Ты им расскажешь?
Геннадий выпрямился, превратился в несгибаемую жердь.
– Что именно я должен рассказать ИМ? – он сделал ударение на последнем слове, презрительно окинул взглядом притихших родственников.
Дочь смотрела на него по-взрослому спокойно.
– О Кате. Она ведь тоже твоя дочь. И она не виновата, что ты перестал любить нас всех: маму, Вадьку и меня. А вслед за тобой и мама перестала любить нас с Вадькой. Потому что мы – дети предателя и обманщика.
– Оля! – мать схватила дочь за плечи, притянула к себе. Опустилась на колени, чтобы видеть ее лицо: – Что? Что ты такое говоришь? Что значит не люблю? Как в голове твоей это возникло?!
Ольга отвела взгляд, прошептала:
– От тебя услышала. Когда вы с папой ругались. В сентябре, помнишь? Когда он вернулся от своей семьи, ты нам говорила, что он в командировке, а он был у них.