Макс тихо подошел ближе, опустился напротив, подкатив светлые пижамные брюки, снова сложил ноги калачиком. Аделия опять предостерегающе подняла руку – она почти услышала то, что говорили ей старые карты.
– Обида не так просто появилась, не на пустом месте, – шептала она, рассматривая потемневшие образы. – Есть повод. Причина. Никто не знает, что она в курсе…
– Кто она? – Макс склонился вперед. Не для того, чтобы услышать, чтобы понять – не бредит ли девушка. Пригляделся пристальнее.
Аделия подняла на него глаза – сейчас, в отблесках свечи – цвета сапфира, пронзительно-яркие и безумные.
Странная улыбка играла на ее губах, голос изменился, перешел на искрящийся шепот. У Макса пробежал мороз по коже. Хотя, может, правда, сквозняк. Мужчина сбросил с плеч наваждение, распрямился.
– Ольга. Она что-то знает. И тщательно скрывает это. Что-то темное. Большой обман. Сродни предательству. И мать винит.
– Александра что-то гадкое сделала, а Ольга узнала? – не понял Макс.
Девушка покачала головой, будто не услышав вопроса:
– Ольга могла неправильно понять, если услышала случайно. Фрагмент разговора…
– Погоди-погоди, колдуй-команда… Твои карты что, не могут сказать, Александра в самом деле напортачила или Ольге просто показалось?
Аделия окинула взглядом расклад, зафиксировалась на некоторых картах.
– Не ясно, Макс. Я бы сказала так: Александра виновата, но не она одна. Все началось давно. Очень давно. Ложь большая, такая большая, что уже не найти виноватых.
Мужчина смотрел на девушку и не мог понять – верит он ей или нет. Он так легко оказался вовлечен в этот фарс с гаданием, так неожиданно для себя понял, что следует за гадалкой, слушает ее и примеряет ее слова к увиденному когда-то. К тому, что обычно прячется за закрытыми дверями: слова, намеки, взгляды. Ведь все началось не сегодня.
Он прокручивал в памяти мелочи, свидетелем которых оказывался. И каждая теперь горела совсем в ином свете. В груди стало тяжело:
– Это все Ольга тебе рассказала? – он скептически посмотрел на разложенные лицевой стороной вверх карты. Они смотрели величественно и невозмутимо, так, будто им известна вся тайна мира. Макс прищурился, склонил голову к плечу.
Аделия только сейчас заметила, что он обнажен по пояс. Смуглая кожа, совсем немного волос на груди, косой шрам на предплечье. Узкие и сильные запястья, правый обнимал тонкий кожаный браслет с серебряной плоской бляшкой. Светлые трикотажные брюки задрались, оголив сухие щиколотки и босые ступни. Молодой мужчина смотрел неподвижно, будто считывая смятение девушки.