— А ты заставил меня принять его.
— Да, ты ничего не упускаешь, Фалькио, кроме самого очевидного. Как только мы уехали с караваном, удалились от города и людей, которые могли бы поверить в нашу историю, появился Линнийяк со своими рыцарями, и что она сделала? Заставила нас драться с ними голыми руками.
— А могла бы позволить им схватить нас.
— Нет, слишком уж велик шанс, что по пути мы сбежим от них. А так она наверняка бы знала, что мы мертвы. Это она, Фалькио. Она убила Тремонди. Если бы она не пустила в ход эльтеку, мы бы опознали ее. Может быть, именно поэтому она так долго от нас и пряталась: чтобы частично сохранившиеся воспоминания к этому времени окончательно рассеялись.
Парировать было нечем. Кест привел весьма убедительные доводы. Мы признавали людей виновными и с меньшим количеством доказательств, а герцоги, святым известно, вынесли бы нам приговор даже без таких улик. Но мы же должны от них отличаться. Мы должны быть лучше них.
— Все в порядке, Фалькио, — тихо сказал Кест. — Я знаю, что ты не смог бы этого сделать. Да я тебя и не прошу.
— Что сделать? Совершить убийство?
— Все исправить. Но это сделаю я. Сам, в подходящий момент, когда мы окончательно убедимся. Только прошу, ради нашей дружбы, не пытайся остановить меня, когда это произойдет.
Я посмотрел на него.
— И какая же дружба будет у нас после этого?
— Такая же, как была до тех пор, пока мы не стали плащеносцами. Я знаю, что ты любил короля, Фалькио. Я тоже. Но они убили его. Я не дам им растоптать все наши мечты.
«Нет, — подумал я, пришпоривая лошадь. — Они их не растопчут. Мы и сами это сделаем».
* * *
Спустя полтора часа я дал сигнал остановить карету. Толпа людей в черном окружила большой дом. В руках у них были пики, все двери и окна на первом этаже они собирались заложить огромными каменными плитами, которые подвозили на телегах, запряженных волами. Тут же стояла еще одна телега с бочками.
Жестом я подозвал Фелтока и спросил:
— Ты понимаешь, что здесь происходит?
— Неужели ты никогда не видел, как происходит осада? — ответил капитан вопросом на вопрос.
Я не придал значения его словам и спешился. Подошел к вознице, сидевшему на телеге с бочками. Тут же двое его товарищей с короткими клинками в руках кинулись мне наперерез, но я спросил их:
— Что здесь происходит?
— А ты как думаешь? В полночь наступит первый день Ганат Калилы, так что не лезь не в свои дела, если не хочешь оказаться среди наших врагов.
Странно. Этот человек упомянул Ганат Калилу или мне послышалось? Потому что если мы действительно прибыли сюда во время Ганат Калилы, то пусть лучше тысячи девственниц — невест проклянут мое имя…