Была короткая тишина, после чего с его головы был сорван холст. Он оказался в какой-то кладовке. Пол под джинсами был влажным, сильно пахло плесенью.
Над ним с недоброй улыбкой на лице возвышался Фишер.
Кевин уставился на него, не веря своим глазам: «Какого хрена?!»
Фишер не обратил внимания на его ругательства. Голос этого громадного бездельника звучал совершенно спокойно: «Счет, Кевин?»
Кевин заморгал. Он все еще слышал смех за стенами кладовки. Это была, вероятно, шутка, но они напугали его до полусмерти.
«Ты, урод поганый! У меня на столе почти тысяча долларов…» — закричал Кевин.
«Кевин, — повторял Фишер. — Счет?»
И вдруг до Кевина дошло. Это была часть испытания. Обстановка казино не отвлекла его. Распорядитель, разносчица коктейлей, дилер — никто из них не смог отвлечь его внимание от карт.
Тогда Фишер прибегнул к этому садистскому шагу. Он попытался лишить Кевина концентрации с помощью грубой силы.
«Счет?» — требовал ответа Фишер.
Кевин ожег его взглядом и процедил сквозь зубы: «Вот дерьмо! Обезьяна долбаная! Счет плюс семь. Теперь отдай мои чертовы деньги!»
Дверь позади Фишера открылась, и в проеме показалась голова Мартинеса. Рядом стоял Микки, и оба улыбались. Они все это время подслушивали снаружи.
«Извини, Кев, — говорил Мартинес, пока Фишер помогал ему подняться на ноги. — Не будет никаких денег. Все это понарошку. Нас в этом заведении знают и не дают играть по-настоящему».
Кевин рассмеялся во весь голос: «Ты издеваешься?»
Фишер сжал его плечо: «Они разрешают нам использовать их казино для испытания. Это помогает им выслеживать местных игроков, считающих карты».
Кевин вытер пот с бровей. Это было безумно и… чертовски возбуждало. Он знал, что прошел своего рода посвящение. Он был одним из них.
«Поздравляю, — сказал Микки, выйдя вперед, чтобы пожать ему руку. — Добро пожаловать на борт».
Кевин кивнул. Странное чувство охватило его, когда он заглянул в глаза Микки; его тронули нотки отцовского одобрения, которые он увидел во взгляде этого человека. Мартинес хлопал его по спине, возвращая к настоящему: «Пакуй чемоданы, брат. Мы едем в Вегас».
Лас-Вегас, наши дни
Я не видел глаза Дэймона Зимоновски за толстыми стеклами защитных очков, но его губы превратились в тонкую полоску, а зубы сжались, выражая явную агрессию. Руки вытянуты вперед, внушительный корпус (шесть футов три дюйма) слегка наклонен вперед. Я сжал руками свои противошумовые наушники одновременно с тем, как его палец побелел от напряжения на спусковом крючке. Я едва мог поверить в то, что стою сейчас здесь, что это и есть обстановка моего интервью для книги о двойной жизни Кевина Льюиса, а не сцена из моих романов.