Нет, генерал не пойдет на это, ему не позволит честь старого германского офицера. Но есть служаки, которые до сих пор не доверяют переводчику, все приглядываются к нему.
Мотоцикл остановился на пригорке возле светлого красивого дома, где располагалась столовая. Данилов опоздал к обеду и, когда вошел, увидел за столом только двух знакомых офицеров, издали поздоровался с ними. Немцы кивнули в ответ, и один из них с улыбкой сказал:
— Вот кто не боится партизан, в одиночку летает по лесу.
— А где вы видели партизан?
— Они же сегодня нашу дивизию пощекотали. Разве не слышал?
— Не только слышал, но и видел раненого шофера. Солдаты определили по следам, что прошли двое. Но партизаны ли это? И нам ли такой силы бояться?
— Сила или нет, а могут мину у порога поставить — и капут. Не все ли равно, от чего погибнуть — от русских «катюш» или от самодельной партизанской мины? Говорят, шофер успел заметить деревянный ящик, но не сумел остановить машину. Очевидно, лесные бандиты не успели замаскировать мину и были где-то поблизости.
— Бросьте вы, некого бояться,— сел переводчик к столу.
— Не скажите,— покачал головой второй немец.— Обидно погибнуть в глубоком тылу.
Данилов промолчал, подумав про себя: «Выйти бы сегодня живым, так вместе с партизанами вернулся бы сюда».
Быстро покончив с обедом, он загнал мотоцикл во двор и отправился к Татьяне Николаевне.
Настроение у нее было приподнятое. Разговор с Володей посеял в душе ее спокойствие за судьбу старшей дочери. Поэтому и Данилова она встретила приветливо.
— Вы должны радоваться, что Валя у партизан,— заговорил тот.— Завтра-послезавтра будут собирать для отправки в Германию всю молодежь. Приказ об этом уже поступил в штаб дивизии. Предупредите родственников и соседей, у кого взрослые дети,
— Спасибо, ведь и у моей сестры две взрослые дочери. Но куда им деваться?
— Тут я не советчик. Лучше, конечно, уйти подальше, в какую-нибудь глухую деревню: в окрестных намечается такая же операция. Скажите, Володя меня не подведет, будет встречать?
— Вы друг друга боитесь...
— Я-то не боюсь, но без него...
— Придет, придет. Он храбрый парень и знает здесь каждую тропинку.
— Поэтому я и пришел. Большое спасибо за все, быть может, и за спасение жизни.
Данилов попрощался с Галей и перед тем, как покинуть дом, сказал хозяйке:
— Охотно побыл бы у вас еще, но должен забежать к другу, немецкому капитану Генриху. Это порядочный человек: сын рабочего, коммуниста. Говорил, что никакого вреда русским не сделал и не сделает.
Генриха дома не оказалось. Напрасно прождав его, Данилов пошел мимо бани, откуда сегодня ночью должна была прийти к нему помощь: пора было принимать дежурство.