В штабе уже собрались офицеры, слухи распространяются как пожар. К сожалению, ходят и сплетни о количестве жертв с той и другой стороны. Якобы резиденцию уже несколько раз пытались брать штурмом, а в данный момент идут переговоры по отречению от власти императрицы. Эти разговоры мы с Анзором услышали, еще не войдя в зал совещаний. Конечно, такой поворот событий в столице вполне возможен, чего не хотелось бы.
– Здравствуйте, господа офицеры! – вошел я в зал и направился к сидящему во главе стола Гастеву.
Шум немного стих, шепотки остаются, но выкрики прекратились. Обменялся приветствием с Иваном Матвеевичем, повесил шинель на спинку стула и посмотрел на собравшихся. Лица встревоженные, чувствуется, что за будущее империи переживают, и это хорошо. Собрался я с мыслями и начал с того, чего не планировал:
– Господа, как понимаю, о бунте все наслышаны. Конечно, враги России пытаются назвать происходящее революцией, однако я с этим готов поспорить после того, как мы отстоим Отчизну с помощью своего оружия, господа. У меня ко всем вам есть один из главных вопросов и заключается он именно в отношении к происходящему. Если кто-то считает, что в империи назрели радикальные перемены и власть должна перейти к социалистам, то прошу, – указал на дверь, – представить рапорт. Его незамедлительно рассмотрим, выдадим полный расчет; сдадите оружие и офицерскую книжку, а потом можете отправляться на все четыре стороны!
Возмущенные возгласы проигнорировал, прошелся по комнате, а потом стал тихо говорить:
– Господа, Россия на пороге гражданской войны, этого от вас скрывать не собираюсь. Сумеем ли остановить братоубийство? Постараемся сделать все, что от нас зависит. Придется идти под пули своих же соотечественников и проливать русскую кровь. Не остановить бунт другими путями, никакие мирные переговоры, как и уступки со стороны императрицы и высших чинов империи, не помогут.
– Капитан Маликов, – поднялся один из офицеров. – Иван Макарович, разрешите уточнить?
– Спрашивайте, – кивнул я.
– Неужели вы считаете, что собравшиеся готовы предать? Простите, но вы нас обижаете! – заявил капитан, смотря мне в глаза. – Не так ли, господа? – окинул он взглядом остальных.
Раздались одобрительные выкрики, это напоминает не совещание в штабе армии, а какой-то базар-вокзал.
– Тихо! – поднялся со своего места Гастев. – Что вы как дети малые, ей-богу! Устроили гвалт! Иван Макарович дело говорит! Сами подумайте, в какой опасности империя!
– Мы присягу давали! – возразил ему все тот же капитан.
– Алексей Миронович! Не забывайтесь! – повысил голос Иван Матвеевич на своего офицера. – Не посмотрю на ваши заслуги и отправлю на гауптвахту, чтобы в тишине подумали о субординации!