Мирослава между тем расспрашивала на кухне Михаила Терентьева о его отношениях с Нелли Василенко.
Оказалось, что познакомились они в поликлинике, в процедурном кабинете, куда он ходил делать уколы по настоянию невропатолога.
Молодые люди сразу понравились друг другу и стали встречаться.
– А ваша мама не одобряла ваш выбор?
– Не одобряла, – признался он, опустив глаза.
– Почему?
– Она хотела, чтобы я встречался с дочерью её подруги.
– А вы не хотели?
– Не хотел.
– Девушка вам не нравилась?
– Если бы вы её увидели, вам бы она тоже не понравилась! – вырвалось у него.
– Почему вы так уверены? – удивилась Мирослава.
– Потому, что у Таньки над верхней губой усы, как у казака! А ноги покрыты шерстью круче, чем лапы у дворового пса!
– По-моему вы преувеличиваете…
– Незначительно!
– Почему же ваша мама хотела, чтобы вы женились на такой несимпатичной девушке?
– Потому, что это дочь её подруги.
– Но это ещё не повод портить жизнь сыну.
– Вот именно! Ей же с ней не спать! – выпалил он.
– Значит, есть более значительная причина.
– Есть, – признался он нехотя.
– И какая? Надеюсь, вы не сделали Тане ребёнка? – иронично усмехнулась Мирослава.
– Что вы! Что вы! – он замахал руками так, словно отгонял кошмарное виденье.
– Тогда что?
– Её мать владеет двумя продуктовыми магазинами, – тяжело выдохнул он.
– Тогда понятно…
– Но ведь я тоже не последнее место занимаю в нашей фирме! У меня хорошие перспективы роста!
– Верю. А теперь скажите, почему вы в тот вечер не проводили Нелли и позволили ей в столь поздний час идти одной?
– Мне Рада позвонили и сказала, что маме совсем плохо, вызвали «скорую» и что она не уверена, что мама доживёт до моего возвращения. И я помчался домой сломя голову, сказав, Нелли, что позвоню ей завтра.
– Извините, но ваша сестра змея, – с отвращением произнесла Мирослава.
Михаил кивнул, закрыл лицо руками и зарыдал в голос.
– Тихо, тихо, – сказала Мирослава, – теперь слезами вы Нелли не поможете.
Она налила воды в чашку из-под крана и дала ему выпить.
Он послушно, как ребёнок, выпил всё до капли.
– Вы с Нелли к ней домой шли всегда одним и тем же путём?
– Нет, – ответил он, вытирая слёзы руками.
– Вы не заметили, чтобы за вами кто-то когда-нибудь шёл?
– Не заметили, – горько улыбнулся он, – мы были так поглощены друг другом, что не замечали ничего вокруг.
– Вы не помните, было ли на Нелли что-то розовое?
– Что?
– Ну, например, туфли, пояс…
– Нет, нет, – замотал он головой, – только сумочка, которую я ей подарил. Она очень красивая и так шла к её маленьким рукам, – вздохнул он.
Мирослава не стала говорить и без того убитому горем Михаилу, что его подарок сыграл роковую роль.