– Принято, – серьёзно кивнул Гин и, видимо, разослал информацию своим сержантам, чтобы они прикинули, какому бойцу какая амуниция должна пойти со складов, потому что шесть гвардейцев на миг замерли, а потом продолжили собирать своих людей.
На палубе, перекрывая свист работающих движков ботов, стояли мат, команды и крики.
– Грузимся, – указал я рукой на две платформы, которые уже взломал дешифратор. Там компы простенькие, работа плёвая.
– Двух хватит? – спросил майор, направляясь за мной к платформам.
– Пока мы без защиты – да, втиснемся, но на складах бронированные платформы с вооружением, на месте поменяем эти на них.
Створки внутрь станции были заблокированы искином, когда он начал планово уничтожать персонал и всех, кто находился на территории станции. Те, кто здесь поначалу выжил, молодцы, сориентировались и перерезали кабели двух турелей, отчего искин охраны и не смог их ликвидировать, а дроидов на палубе не было. Тут как ведь всё начало происходить? После моего сигнала наружные створки начали штатно закрываться, не давая возможность спастись тем, кто находился на борту станции. Дроиды, а их здесь был целый охранный комплекс, собрались и покинули палубу, пока никого не атакуя. Две турели выдвинулись из ниш, но их обесточили местные, те, кто оставался на лётной палубе, видимо что-то заподозрив. Правда, это их не спасло, потому что, как только створки открылись, поработали пушки нашего штурмовика. По плану дроиды, которые покидали малые скопления людей, выдвигались в районы, где их много, часть блокировала диспетчерскую и ликвидировала всех встречных. Пока дроиды стекались по коридорам в разные важные секции станции, турели не были задействованы во избежание начала паники и сопротивления. Потом конечно же они открывали огонь и уничтожали всех, кто попадался им на прицел, но это было позже. На этой палубе, как я говорил, это не сработало.
Мы загрузились в платформы, кто на сиденья, кто в кузовы. Гин сел рядом со мной, я был пилотом второй платформы, чтобы освободить одного из гвардейцев, и мы полетели к открывающимся створкам, чтобы проникнуть на территорию станции.
То, что на станции происходит что-то нехорошее, было видно невооружённым глазом. Трупы на полу, брызги крови и следы попадания плазмы на стенах, мигающее освещение, дымившийся в коридоре лежавший на боку один из охранных дроидов с развороченным корпусом, пугливые встречные. Часть из них успевали спрятаться, часть нет, и там, где мы пролетали, увеличивалось количество трупов.
Я ещё на лётной палубе получил доклад от искина охраны и был в курсе, что основной удар по силовым подразделениям станции, спецназу СБ и противоабордажникам достиг цели с потерей практически всех моих дроидов. Эти подразделения перестали существовать, что облегчало нам работу, но всё же выживших было много – и флотских, и из персонала станции. За ней числилось почти сорок тысяч человек, большая часть – экипажи боевых кораблей, что тут жили, ещё треть – рабы. После перехода управляющего искина на нашу сторону и уничтожения персонала эта цифра снизилась на две трети, однако пиратов всё равно хватало. Рабы нам тоже встречались, мы их не трогали.