Секс? Страстный, потрясающий, приносящий невероятное удовольствие и оставляющий после неприятный осадок разрушенных надежд. Разве что только секс, ведь все остальное они оба с радостью уничтожили.
Вэл захотела протянуть руку и дотронуться до черной куртки, почувствовать тепло тела ее владельца, захотела прижаться щекой к его груди и услышать биение сильного жесткого сердца, совсем не такого, как у нее.
Но она лишь сглотнула, понимая, что если не сейчас, то больше никогда не решится спросить то, что неумолимо преследовало день за днем.
– Ра, почему ты всегда молчишь?
– Разве я молчу? – Черные брови удивленно взлетели вверх. – Сейчас мы разговариваем, нет?
– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю, – раздраженно ответила Вэл. Волнение охватило ее, заставляя нервно сглатывать.
Ну вот, тот самый момент.
Давай, Раза, пожалуйста, будь искренен и просто откройся.
– Я и не делаю. Спрашивай, и я отвечу, – небрежно ответил он. Его рука потянулась к висевшему на бедре кинжалу. Он поправил ремень, затягивая его на узких бедрах.
Тонкая полоска светлой кожи на мгновение мелькнула между поясом черных штанов и кромкой обтягивающей шерстяной рубахи.
– Я не знаю, что спрашивать, – отведя взгляд, сказала Вэл.
– Тогда не обвиняй меня в молчании.
Вэл разомкнула потрескавшиеся от мороза губы, выдохнула облачко белого пара, стиснула кулаки, будто это могло придать ей силы, и произнесла:
– П-почему… ты мне не веришь? – Голос сорвался, Вэл прокашлялась, чувствуя, что с головой выдала свою слабость.
Раза нахмурился, тут же меняясь в лице.
– Вэл, не начинай. Я не хочу говорить об этом, иначе я тоже буду задавать тебе вопросы.
– Задай, Ра, пожалуйста. – Вэл так резко повернулась к нему, что широкий капюшон упал с головы. – Неужели ты не понимаешь, что…
– Почему ты воровала? – Черные пронзительные глаза в упор смотрели на нее. – Меня не интересует остальное, но я никак не могу понять, зачем ты снова это делала? Мы же говорили с тобой об этом, и я просил тебя… не подводить меня. Почему, Вэл?
Сердце ухнуло вниз, разбиваясь на осколки.
Вот она – ее истинная вина, которая бьет больнее любого кинжала. Вэл, охваченная стыдом, опустила голову, не смея выдержать взгляд холодных глаз.
– Я не знаю. Я правда не знаю. Это все, что я хорошо умею делать, – еле слышно пробормотала она.
– Мне говорили, ты приносила на рынок кроликов. Ты хорошо стреляешь из лука. – Голос Раза не обвинял ее, просто констатировал сухие факты. – Почему ты не сказала мне, что хочешь заниматься охотой? Я бы помог тебе.
– Потому что мы не разговариваем, Ра! – воскликнула Вэл, ощущая, как знакомая нервная лихорадка овладевает телом. – Неужели ты не понимаешь? Ты ничего не говорил мне, ты приходил и уходил, и Дэни…