Парень молча мотнул головой.
– Признаешь вину?
– Признаю, ваше сияство…
– Значит, так…
Отто и Юпп уставились на меня так, словно хотели загипнотизировать.
Зловеще усмехнувшись, я продолжил:
– Вина твоя доказана, спитцер. А посему понесешь заслуженное наказание, тебе дадут полсотни плетей. Лечить ободранную задницу будешь за собственный счет. А за храбрость и доблесть… а за храбрость и доблесть присуждаю тебе премию в пять золотых флоринов и назначаю тебя десятником. Премию выплатить немедля, фон Штирлиц, передайте мое распоряжение казначею. Пороть – по выздоровлении. Да так, чтобы шкура лохмотьями слезала. Что стоишь? Пшел вон лечиться…
Лука недоуменно уставился на меня. Видать, уже успел попрощаться с жизнью. Хансенс радостно осклабился. Кто-то из ближников утробно испортил воздух. Все тут же принялись возмущенно смотреть друг на друга.
Я с трудом подавил желание расхохотаться. Твою же мать, сущие дети!.. Ну ничего, я вас сейчас в чувство приведу.
– А вы какого хрена лыбитесь? Совсем охренели? Нахрен лишаю жалованья за этот месяц. Всех, кроме себя, оруженосцев и пажей… млять, их тоже лишаю. Глаза бы на вас не смотрели. Пошли вон. И не дай бог… Август, как там тот поганец?
К счастью, у пажа обошлось только сломанными ребрами. Ванятка с Томасом забились куда подальше и на мои глаза не показывались.
А потом прибежал часовой и доложился, что татарские царевичи весь бой рвались из-под замка, даже дверь пытались ломать подручными предметами. А сейчас требуют немедля представить их пред мои очи.
Ситуация позволяла, никто нас приступом не брал, поэтому я приказал привести царевичей. Мухаммед-Эмин и Абдул-Латиф явились полностью экипированными к бою. В богатых золоченых бахтерцах с длинными полами и дополнительными зерцалами, при саблях, щитах и даже луках с саадаками. Оба особого гнева и норова не высказывали, правда, стояли смурные и обиженные, словно их только что выпороли.
– Что случилось? – Я решил уладить дело миром. Хватит, лимит репрессий уже исчерпался.
– Почему ты так нас унижаешь, князь? – окинув меня злым взглядом, исподлобья процедил Мухаммед-Эмин.
– Что не так?
– Держишь под замком, как женщин! – выпалил Абдул-Латиф. – А наше место – на поле боя! Мы воины прежде всего!
Я тяжело вздохнул. Мля… вот нахрена мне такое счастье подвалило – нянькой работать? То один в сечу сломя голову лезет, теперь и эти. Наша песня хороша – начинай сначала…
– Скажите, зачем мы сюда пришли?
– Вернуть мне законное место государя Казани! – уверенно ответил Мухаммед-Эмин.
– Так и есть… – стараясь не выказывать раздражения, ответил я. – А если случится так, что место возвращать уже будет некому? В битве разное случается: шальная стрела – и все, нет будущего правителя. Задача не выполнена. Великий князь Иван Васильевич приказал мне хранить вас как зеницу ока, вот я и выполняю его приказ. Что со мной будет, если не выполню – надеюсь, понимаете? Зачем мне такое?