– В круг, дамуазо! – рявкнул я на гасконском наречии. – Как я учил. Будем пробиваться во двор…
Оруженосцы мгновенно перестроились. Я с гордостью отметил, что на их лицах не мелькнуло даже капли сомнений.
– Стоять!!! – откуда-то из коридора донесся крик Старицы. – Куда, мать вашу!
Через мгновение показался сам боярин. С налета толкнул одного рынду, отбросил плечом второго, прорвался к нам, распростер руки, закрывая, и, набычившись, проревел:
– Кто приказал?
– Дык… – оторопело пробормотал один из рынд. – Дык… наш приказной…Токмо придержать, без урона…
– Пошли на хрен! – резко бросил Старица.
Государевы хранители сразу стушевались, расступились, а потом, пристыженно склонив головы, стали быстро расходиться.
– Что это было? – небрежно поинтересовался я, почти не слыша своего голоса из-за стука сердца.
– Иван Иванович, княже… – Старица говорил спокойно, но по его лицу было заметно, что он сильно волнуется. – Сие – дуроломство! Сам слышал, не было такого приказа государя. Считай, на колу уже сидит тот, кто приказал…
Невольно кривясь от бешенства, я в сердцах перебил его:
– Дуроломство? Хорошо, из великого уважения к государю всея Руси ровно до завтрашнего вечера я буду ждать сообразного удовлетворения. Надеюсь, не надо объяснять, что будет в противном случае? Я, граф божьей милостью Жан Шестой Арманьяк, полномочный представитель и великий посланник короля Наварры Франциска, первого этого имени, свое слово сказал!
После чего резко развернулся и быстрым шагом пошел на выход из государевых палат. Следом за мной, гордо чеканя шаг, с обнаженными клинками в руках, проследовали оруженосцы.
– Твою же мать… – сзади донесся тихий и злой голос Старицы. – Наворотили, убогие. А мне разгребать…
«Ничего личного, Дмитрий Юрьевич… – сочувственно подумал я. – Но разгребать придется всерьез. Так просто не отделаетесь…»
Когда уже сел на коня, из палат вывалила толпа бояр, обступила и стала всячески зазывать вовнутрь. Но я на них даже не посмотрел и тронулся с места. Нет, если бы передали личное приглашение великого князя, еще бы подумал, но ничего подобного не прозвучало. Раз так, идите на хрен, я вас не знаю. Пойдем длинным путем.
По дороге к дому никто нас остановить не пытался – добрались без проблем. Ни Сашке, ни Забаве ничего говорить не стал, дабы зря не полошить баб. Да, скандал вышел грандиознейший. Тут любой государь взбелениться может. Есть строгое правило – почитай, закон, согласно которому при правителях нельзя кровь проливать. Будь то в Европе, на Руси, да хоть у сарацинов. Только государи решают, кто прав, а кто виноват, а любые действия без их санкции считаются прямым оскорблением царственных особ, посягательством на их прерогативу судить. Вышел из дворца – режься сколько влезет, а при царственной особе не моги. Можно только апеллировать словами и смиренно просить у государя разрешения на немедленную сатисфакцию. Коя может не последовать вообще.