Когда Синг произносил слово «торговцы», оно звучало солидно. Он придавал ему то же значение, с которым другие люди говорили о государственных деятелях.
– Для них главное понять, что лучше подходит для утренних совещаний. Вот о чем они думают. Хинные деревья растут в далеких краях. Последними туда отправились голландцы. Трое мужчин сгинули в тропических лесах, единственному выжившему пришлось прятаться так долго, что почти все его деревья погибли… Лишь два черенка были доставлены на Яву…
– Двух было бы достаточно, если бы он позаботился о них должным образом, – перебил его я. Хасскарл был худшим садовником после моего дяди, который много лет назад заявил, что папоротники лучше растут в соли.
– Ох, ты это знаешь, я это знаю, но, по мнению новых начальников, человечество уже достигло своей вершины, и, если мы не сделали что-то раньше, значит, это просто невозможно сделать. Начальникам известно, что в 1851 году кровожадные индейцы перебили всю экспедицию Чарльза Бэкхауса вместе с пятью десятками солдат, а также что у нас нет карт местности. Хасскарл не составил ни одной: сам он не ходил в лес, а люди, которых он отправил, погибли. Проводник принес ему деревья. Позже этот проводник был пойман и убит доносчиками, работающими на поставщиков хинина. Бэкхаус тоже ничего не отправлял. Разумеется, у перуанцев должны быть карты, но они вряд ли захотят рассказать нам, как добраться до единственного в мире леса высокоурожайных хинных деревьев. Поэтому в своих благородных и бесконечных войнах Министерство по делам Индии отказалось от идеи отправить туда экспедицию, – заключил Синг. Его речь иногда становилась пугающе быстрой, когда он разговаривал со своими коллегами или о них. Так он доказывал, что никто не замутнит его мысли новомодными словечками или латынью.
Я нахмурился.
– Но… как же тогда одобрили эту экспедицию?
– Маркхэма выбрали, потому что он уважаемый и образованный член Королевского географического сообщества, а также он делает отличные карты. – Синг долго не спускал с меня глаз, прежде чем продолжил: – А тебя… – он перевел взгляд на мою трость. – Формально ты едешь, потому что раньше твоя работа заключалась в сложных незаконных экспедициях за редкими растениями, а еще потому, что у тебя есть связи с этой страной. Но никто не удивится, если садовник-калека не выживет. У тебя нет семьи, поэтому твоя смерть ничего не будет стоить нам. Ты – наш способ не ударить лицом в грязь.
Два года назад я был сообразительнее. Я понял бы все уже в тот момент, когда Клем приехал в Хелиган.