— Пошли вестового Ширкову, пусть поручик роту в блиндажи прячет, — сделал неожиданный вывод казак.
— Что так? — насторожился Берёзкин.
— Сейчас, с утра, наша батарея запас снарядов израсходует, и австрияки свой артобстрел начнут. Только сегодня они не по холму ударят, а наши окопы накроют. Неспроста немчура могильный крест лапала — высоту разведчики измеряли. Любят немцы точность во всём, вот и фуражечку сняли с навершия креста.
— А зачем австриякам — то крест мерить?
— Уж больно ориентир на голом поле приметный, — Алексей помахал в воздухе учебником. — Расстояние можно очень точно определять. Могилка — то от наших окопов недалеко.
— Вот нехристи! Знают же, сволочи, что мы воинское захоронение разорять не станем. Это же, выходит, мы сами для них замечательный прицел поставили. А окопы — то мы ещё, как следует, не углубили. Ой, и раскатают они нас за пару дней!
— За пару дней не раскатают, — хлопнул книжкой по плечу унтера лихой казак, — а там, я их сам закопаю.
— Алёша Попович, в одиночку?! — удивлённо вылупился на сумасшедшего богатыря Берёзкин.
— Война — дело коллективное, — уже кое — чему научился новобранец, — артиллеристов в помощь возьму.
В середине дня, как и предсказывал полевой шаман, окопы первой роты австрияки накрыли плотным артиллерийским огнём. Хорошо, что поручик внял пророчеству и спрятал личный состав в глубокие блиндажи на самых краях позиций. Хоть и в тесноте, да не в обиде — ни одного раненого!
Зато солдаты второго взвода весь световой день резвились с лопатами на свежем воздухе, только к ночи вернулись на линию окопов. Алексей пообещал мужикам почитать вслух увлекательную историю про индейцев, но только, когда медпункт полностью отстроят. И для ускорения сего процесса, решил лично подсобить. В конце дня солдаты закончили возводить земляной редут у свеженькой каменной стены медблока. Внутрь натаскали кучу вынутой из ямы глины, мелких камушков и гранитной пыли от взрывных работ в пещере. Поставили бочки, полные болотной воды. Дверь ещё не установили, и Алексей разложил снаружи, напротив входа, костёр.
Пляшущие алые отсветы влетали сквозь проём в пещеру и нервно метались между изрезанными трещинами, выщербленными стенами. Вообще — то, сыну ведьмы не требовалось для колдовства освещение, Алексей разжёг огонь больше для того, чтобы скрыть творимое им колдовское безобразие от глаз набожных солдатиков. Если бы сторонний наблюдатель сумел заглянуть сквозь яркие всполохи пламени внутрь полутёмной пещеры, то, даже у человека с крепкими нервами, волосы бы встали дыбом от увиденного.