Сын ведьмы, зажмурив глаза, стоял в центре пещеры и взмахами рук дирижировал бездушным оркестром. Комья глины отделялись от кучи и по воздуху плыли в угол помещения, где была вырыта яма под очаг. Но вместо языков огня, в каменной воронке кружил пыльный вихрь. В него влетали комья глины, а из бочек выплёскивалась тягучими огромными каплями вода. В бешеную, злобно шипящую круговерть влетали мелкие камешки, а по полу, шурша, вползали, словно серые змеи, полосы пыли. По взмаху колдуна — дирижёра адская смесь воспаряла над полом и жирной хлюпающей соплёй ползла вдоль стен. Незримая сила гравитации придавливала смесь к выщербленной поверхности, и странная штукатурка, с противным чавканьем, вжималась во все щели и выбоины, размазываясь тонким слоем по стене. Заполнив все поры и неровности, глинянно — каменная штукатурка застывала идеально ровной глянцевой облицовкой. Казалось, будто обработанный участок покрыт единой отполированной гранитной плитой, так как верхним слоем на глиняную основу прилипала каменная пыль.
Порции смеси перемешивались в колдовском котле и ложились на стены, не оставляя даже видимых швов стыковки. После стен, пришла очередь обработки куполообразного потолка, затем та же участь постигла и пол пещеры. В конце колдовского действа, сын ведьмы, взмахом руки, вышвырнул прочь пустые бочки, остатки глины и мелкого щебня. Всё действо у ведьмака заняло менее часа. Но чародей на этом не успокоился, силой гравитации поднял пылающий костёр и втолкнул его сквозь дверной проём внутрь помещения. Туда же следом полетели и все припасённые на долгую ночную работу дрова.
В узкую дверь с шипением ворвался нагнетаемый поток воздуха. Внутри жарко полыхнуло адское пламя. Из дымохода повалил густой дым, вырвался сноп искр. Алексей поумерил пыл, и жар внутри чуть спал. Запас дров прогорел быстро, но пламя высушило сырую «штукатурку», а чёрный пепел глубоко въелся, придав зеркально отполированной поверхности угольно — чёрный цвет. Помещение получилось мрачноватым, но весьма стильным.
При свете утренней зари, Алексей ещё раз глянул на дело рук своих и сам пришёл в ужас. Вчера в юношеском запале он творил без оглядки на условности, а поутру осознал ошибку, но портить фасад было поздно — в ночи часовые уже полюбопытствовали, что это там так полыхало в пещере? Слух об очередном чуде разнёсся по всем окопам. Лицезреть творение зодчего выстроилась плотная очередь. Как за ночь из убогой щербатой пещеры получилась комната с ровными стенами, облицованными отполированными мраморными плитами, — никто не понимал.