Кровь с неба полностью покрыла парня, с ног до головы, оставив только ярко горящие глаза в сумрачном свете и дикую широкую улыбку. Вода под ногами тут же поглотила меня, я медленно начал погружаться в горячий и тягучий коктейль из крови и чёрт его знает ещё чего. Раскаты грома слышались всё глуше и глуше, пока тело увязало всё глубже, опускаясь в бездну.
Воздуха! Дайте воздуха! Хоть немного подышать. Кажется, у меня остановилось сердце, или оно не билось с самого начала? Хочу выбраться отсюда, не могу больше, слишком много голосов. Так тихо и так громко одновременно. Так горячо, кожа будто горит. Подняв голову, я увидел своё младшее отражение, вся его правая часть лица была обгоревшей, буквально, до костей. Это не мешало ему улыбаться, как и прежде, будто произошло самое лучшее событие в его жизни. Сохранившаяся часть рта пришла в движение, и он по слогам произнёс слова, которые я, скорее, воспроизвёл по памяти, чем услышал — "Просыпайся, Джеки". Мой рот открылся и пустил вязкую горько-солоноватую жидкость в лёгкие, заставляющую кашлять, разрывая грудь, лишь бы добраться до горящих лёгких. Темнота, спасение от боли и отчаяния, лишь на непродолжительное время.
3
Я вздохнул как в последний раз, воздух ворвался в лёгкие с невероятным свистом. Кашель тут же вырвался из моего рта, тело перевернулось на бок и затряслось. В груди болело, голова раскалывалась, из носа тянулись два засохших следа. Глаза отказывались фокусироваться на чём-то светящемся в паре сантиметров от меня. Ко мне подскочил Саймон и пару раз ударил по спине, следя за моим состоянием.
— Вот же сукин сын! Живой! Ну ты и ублюдок, Джеки, решил меня кинуть на этом проклятом корабле? Обойдёшься! — зло застрекотал напарник.
— Сколько… сколько я был в отключке? — из рта вырвались больше хрипы, чем членораздельные слова.
— Отключке!? Ты чуть не откинулся, у тебя сердце остановилось, а мозговая активность настолько подскочила! Я подумал, перегоришь, а нет, повезло. Правильно говорят, чем больше ты тварь, тем дольше живёшь. Не спрашивай, как это произошло, у тебя была клиническая смерть. Больше двух минут я пытался запустить твоё сердце, чуть дольше бы, и последствия были бы необратимы, — он помог мне сесть, пододвигая военный аптечный комплекс ближе к нам. — Ну рассказывай, видел ангелов там, белый свет?
— Разочарую тебя, я, скорее, не умирал, а вспоминал. То, что, скорее всего, не следовало вспоминать, — состояние ещё было паршивым, но, хотя бы, сидеть без чужой помощи уже мог, Саймону не приходилось следить за мной каждые пять секунд.