Ледяные капли хлестали по ним, ветер норовил содрать прилипшую от влаги одежду. Корабль накренился так сильно, что малейшее усилие опрокинуло бы его вверх дном. В то же время моя одежда оставалась сухой, непогода не касалась меня, как будто кто-то накрыл меня защитным куполом.
Не желая видеть так много смертей, я побежал прочь, насквозь промчав девятибалльную волну, которой никогда в своей жизни не видел. Хотя абсолютно всё, что происходило в симуляции, попалось на мои глаза впервые. Но в то же время руководствуясь глубинной памятью, я мог легко определить те или иные вещи, вспоминая их чьим-то чужим разумом. Это было дежавю длиною в шестьдесят минут, которое я переживал, захлёбываясь от восторга.
Беспредельные просторы океана остались позади, песчаный берег сменился жёлтой от песков равниной. И там, очень далеко, где от испарений горизонт превратился в туманное марево, ярко сияло нечто золотое.
Охваченный интересом, я мчался всё дальше и дальше, наблюдая, как растёт силуэт. Сначала плохо различимый, но потом всё более отчётливый силуэт пирамиды. Отлитая из чистого золота, она возвышалась над всем миром, окружающим её. Неведомый Творец заключил это сокровище в грубое окаймление из красновато-чёрных скал, оставив тонкий перешеек между суровых великанов, сотворённых руками скульптора. Великаны стояли в полный рост, держа наготове копья-колонны, подпирающие сами небеса.
Золотое сияние оказалось настолько притягательным, что я ни на секунду не сомневался, чего именно хочу. А хотелось мне коснуться босыми ногами идеально отполированных золотых блоков, приставленных друг к другу так плотно, словно их и не составляли вовсе, а просто провели тончайшим лезвием так, чтобы изобразить кладку.
Но передо мной выросла преграда, как только я оказался на подступах к пирамиде, каменные великаны стояли, не шелохнувшись, однако их предназначение стало ясным, как день — вовсе не для красоты они возвышались здесь, хмуря кустистые брови из-под остроконечных шлемов, плотно надвинутых на лбы.
И тогда я помчался прочь, окрылённый тайной. Мне захотелось понять, есть ли где-то такое место, в котором восславляли пирамиду из чистого золота или просто слышали про неё. Кончились пустыни, казавшиеся бескрайними. Почва медленно темнела, пока не превратилась в зелёный ковёр. Множество рек испещряли эти бескрайние земли, которые я не мог охватить разумом, даже преодолев их собственными ногами.
Всё чаще стали попадаться небольшие деревеньки, притулившиеся у окраины рощиц и перелесков. Люди здесь осваивали поля, превращая дикие заросли в идеально ровные золотистые квадраты посевов, словно семена их принесло с вершины той самой пирамиды. На смену деревням пришли города. Они росли от одного к другому и вместо сотен людей по широким трактам шагали тысячные армии.