Кругом стоял шум, крики и стук палок. Тренера гоняли рекрутов не жалея глотки, перекрикивая друг друга даже на другом конце лагеря. Никто не задавал нам вопросов ровно до той поры, пока мы не оказались перед палаткой одного из центурионов. Он сидел за столом, выставленным на улице, занимаясь заполнением каких-то документов, а когда появились мы, с заметным интересом принялся расхаживать вдоль шеренги.
— Кто это, тессерарий? — спросил он у воина, занимавшегося организацией караулов. Детали о его должности я узнал из подсказки, предоставленной симуляцией.
— Крестьяне-ополченцы, скорее всего прибыли сюда из Патавия, захваченного Домом Сирени. Дом Янтаря распустил войска, они разбежались по окрестностям провинции, — ответил воин.
— Они выглядят опытными бойцами, — заметил центурион. Это был крепко сложенный воин, который жил повседневной жизнью своих подчинённых-солдат, а в ходе боя командовал ими. — Вам приходилось биться на пути в Лемонум? — спросил он, обращаясь ко мне.
Только теперь я обратил внимание, что свиток Архивариуса висел на моём плече. Скорее всего он появлялся тогда, когда это было уместно.
— Мы вступили в сражение против пиктонов, с которыми столкнулся конный отряд империи, но те бежали, ускакав в степь, нам пришлось отбиваться своими силами, — ответил я.
— Ах, вот оно что! — центурион сделал такое лицо, словно только что узнал нечто важное. — Мне докладывали о малочисленном отряде ополченцев, доблестно вступивших в бой! Это были вы? Конечно вы, ровно тринадцать…
Тессерарий посмотрел на нас с куда большим интересом.
— Центурион? — обратился он к командиру, который уселся за стол, принявшись заполнять пустой свиток пергамента.
— Это послание легату, ему будет интересно знать о том, что та самая дюжина, награждённая эвокатами Дома Сирени, добралась до нашего лагеря.
Весточка о нас ушла вместе с младшим офицером легиона, нас же вовсе не приняли со всеми почестями, а отправили на тренировку. Вспоминать о ней мне не хотелось, это были кровь, пот и грязь, в которой нас выкупали, как младенцев. Командиры гоняли всех без исключения, словно всей целью их жизни было заставить нас страдать.
Ближе к вечеру, когда мы молились о том, чтобы поскорее разрядились батареи «порталов», настала пора схлестнуться друг с другом на деревянных мечах. Прежде нам раздали снаряжение гастатов, только куда худшего качества, чем у регулярного войска. Скорее всего это были поделки местных мастеров.
Переведя дыхание, я сумел открыть свиток и внести в него несколько «приятных» слов о том, что происходило в этот проклятый день. Неровные символы сами собой образовали идеально стройный текст более расширенного варианта. На глаза мне попалась статистика нашего отряда.