— Ты что-то хотел? — Кармен притянула к себе дверь, стараясь спрятаться.
— Ничего особенного. Просто… — Борха прикусил верхнюю губу, потеряв ход мысли, уставился в пол, засмеялся и, засопев, закончил фразу: —…Я хотел спросить, поела ли ты.
— Нет. — Она усмехнулась. — И чувствую первые признаки голода.
— Если хочешь, я отведу тебя в кафетерий на первом этаже. — Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Борха приподнял брови и добавил, понизив голос: — Соглашайся.
Прежняя Кармен в этот момент непременно заволновалась бы, вообразив, что за приглашением пообедать кроется нечто большее, но для обновленной Кармен коллега всего лишь предложил сводить ее в кафетерий, больше ничего.
— Подожди минутку, я переоденусь.
Захлопнув дверь, она надела лифчик, джинсы и декольтированную кофточку, а затем отправилась вместе с Борхой вниз по лестнице.
Однако ее ждал большущий сюрприз. Судьба приготовила новые испытания для преобразившейся Кармен: в кафетерии они увидели Даниеля, сидевшего с чашкой кофе и что-то набиравшего в своем «Блэкберри».
Было бы верхом грубости устроиться за другим столиком, поэтому они взяли два стула и присоединились к шефу.
— Привет, — лаконично и сухо произнес Даниель.
— Привет. Кармен проголодалась, и мы подумали…
Ох уж этот Борха со своим маниакальным стремлением все объяснить.
— Да, хорошо, — прервал его Даниель, не отводя глаз от экрана.
Кармен подумала, что, если он намерен молчать, она, по крайней мере, поест спокойно, и заказала сэндвич и кусок пирога.
К ее несчастью, Даниель неожиданно встрепенулся и обронил с издевательской усмешкой:
— Боже, Кармен, как ты себя распускаешь. Тебе нужно следить за собой, поскольку в твоем возрасте все лишнее откладывается на бедрах.
Кармен захотелось вцепиться ему в горло и душить, пока он не посинеет, а потом пинать между ног, пока не оторвется то, что у него там имелось. Ненависть настолько застилала ей глаза, что она не обратила должного внимания на фотографию, установленную на его мобильнике в качестве обоев, — и очень жаль… Когда она взглянула на стол снова, экран погас, и телефон заблокировался.
10. Ой, я не хочу этого знать!
В те выходные Кармен уехала навестить родителей. За последние два месяца она им ни разу сама не позвонила. Устав выслушивать упреки, что она ужасная дочь, которая не помнит ни дней рождения, ни юбилейных дат, Кармен взяла билет, чтобы хоть как-то добраться наконец до той «гнилой дыры», где родилась. (Я, понятное дело, смягчаю ее чересчур «яркие» выражения.)
И хотя Кармен слезно просила нас не затевать ничего «такого» без нее, мы с Лолой решили, что она не обидится, если в пятницу вечером мы зайдем куда-нибудь выпить по рюмочке. Откровенно говоря, я предпочла бы остаться дома в пижаме и посмотреть «Мулен Руж» (в чем я не созналась бы под страхом смерти), но Лола затолкала меня под душ и заставила натянуть облегающие джинсы и обуть туфли на каблуке. Разумеется, что-то было надето и сверху, хотя отсутствие четких воспоминаний об этом наводит на мысль, что я слегка перебрала.