Упоминание королевы Тараси и Кия вызвало отрицательную реакцию. Да, королева недавно была, но опять в отъезде. Так что проходимцам (это мне с Ницу и Чиком) посоветовали зайти ещё разок осенью, если так уж хочется попасться Черной Ведьме на зуб.
Упоминание Хаситуо вызвало меньше негатива. Да, его знают, но к уважаемому купцу — это в город Сакай. Он оттуда уже лет десять не вылезает. Ибо рабы слишком часто дохнут под паланкином, а это — расходы. Рабы в последнее время дорогие.
Наконец мне, насилуя память, удалось выдавить имя патриарха Сукнэ. Даже не особенно надеялся на какой-либо эффект. Но реакция последовала.
Сначала наальник караула пошушукался с подчинёнными. Затем куда-то послал голозадого подростка, из тех, кто крутился у ворот. А потом… ничего не случилось. Мы втроём успели перекусить, поменять у местных проходимцев (в смысле у тех, кому разрешен проход через ворота) коробку риса на пиво. Допили пиво, полюбовались на местный помойный ров. Согласились, что толщина слоя нечистот в нём — это истинная причина того, что армия Идзумо не взяла город в прошлом году. А героизм гарнизона тут не при чём.
Времени прошло много. Но не успело стемнеть, как в проёме ворот пявилась знакомая фигура. Патриарх собственной персоной.
Старичок за последний месяц окончательно облысел. А вот его одежда, наоборот, стала значительно богаче. Сине-фиолетовая ткань, которая здесь — признак достатка. На голове — шапка с пришитыми синими сапфирами. Нет, всего лишь трубочками из синего стекла — я разглядел нитки, проходящие через сердцевину.
Удивление было взаимным. Сукнэ смерил взглядом Чика, и сконцентрировался на мне. Уставился, не моргая. Как натуральная змеюка.
— А что с Ижихи? Передаю ей пожелание здоровья. — Я постарался подстроиться под ситуацию.
— Паршиво у неё со здоровьем. Могильные черви, знаешь ли, плохо влияют на цвет лица. — Отозвался патриарх.
Наверное, по моему лицу облегчение читалось на раз. Но не успел я открыть рот, как среагировал Чик.
— Слава духам, кто так вовремя прибрал их слугу. У нас… — Локоть Чика врезался мне в бок.
— С покойной были разногласия. — Продолжил я. — По поводу того, кого лечить, а кого жечь заживо.
И вернул взгляд Сукнэ. Как он это съест?
Проходите, все трое. — Решился старик. Иголь, Чик, и…
— Ницу. — Назвался охотник. — Воин Ницу.
Чик только глаза закатил. Лезет же из бывшего крестьянина стремение примазаться к военной элите, и так сильно, что никакой остоожности не хватает.
Сукнэ только хмыкнул, решительно направляясь от ворот. А я что? Зашагал следом. Если Ижихи мертва, хуже уже не будет.