Суть аферы в том, что вексель был самый настоящий, составленный и заверенный по всем правилам. Вот только дама, сама того не ведая, сделала на нем так называемую передаточную надпись – и теперь сама по этому векселю отвечала. Очень быстро шустрый адвокат (не исключено, и не посвященный в суть аферы) предъявил ей этот вексель к оплате. И она выложила 10 тысяч – а куда было деваться? Закон, увы, в данном случае был не на ее стороне: и вексель настоящий, и передаточная надпись выполнена ее рукой, а принцип «незнание закона не освобождает от ответственности» уже действовал, хотя и не сформулированный в письменном виде…
Ну и, конечно, хватало «роковых соблазнителей» попроще, которые, прикинувшись страстно влюбленными, обирали доверившихся им дурочек. Один характерный пример: совсем молоденькая симпатичная горничная в «интересном положении» в качестве истицы, а в качестве ответчика – лакей некоего генерала, как говорится, франт и хват. Соблазнил дурочку, обрюхатил, выманил все сбережения, рублей около ста, а когда она стала требовать, чтобы женился, как обещал, нахально заявил, что он женат, так что двоеженцем быть никак не может – поскольку в этом случае попадает под соответствующую статью Уголовного уложения империи. И деньги, понятно, возвращать отказался. На суде цинично заявил, что все равно не вернет: эта особа сама на шею вешалась, деньги отдавала добровольно (как оно и было). Мало того: из публики выскочила законная супружница и стала уверять судью, что муженек невиновен:
– В него уж штук восемь влюблялось, и у всех он деньги забирал. Отчего же не брать, если сами одолжают? Ништо им, дурам! (Ее подлинные слова, записанные репортерами тогдашней судебной хроники.)
Судья оказался в затруднительнейшем положении. В некоторых европейских странах были законы, позволяющие притянуть к суду за нарушение обещания жениться (с наказаниями не особенно уж тяжелыми, но все-таки) – но не в России. Истица сама признала, что деньги давала добровольно. Никаких юридических зацепок. Так что судья, с бессильной злобой уставясь на лакея и его бойкую супружницу, взревел:
– Вон отсюда!
А больше он ничего не мог и сделать…
Немного о профессиональных нищих – поскольку их «работа» серьезного преступления не составляла, но все же являлась разновидностью аферы.
Так уж исстари на Руси заведено, что к нищим относились, можно сказать, благодушно, как «людям Божьим», подать которым – дело святое (при этом мало кто давал себе труд установить, в самом деле перед ним человек, гонимый нуждой, или мошенник-профессионал).