Довольно долго у императора Николая, хотя он о многом знал, просто-напросто не доходили руки до грейговской мафии. Во-первых, первые годы царствования он сидел на престоле чуточку непрочно: историкам давно известно, что взятые по делу декабристов, собственно говоря, лишь верхушка айсберга, что заговор распространился гораздо шире, и в нем было так или иначе замешано немало высокопоставленных персон, как военной, так и гражданской службы, оставшихся абсолютно безнаказанными. В этих условиях опасно было до поры до времени ворошить иные осиные гнезда.
Во-вторых, в конце двадцатых шли турецкая и персидская войны, что опять-таки отвлекало от проблем с военными казнокрадами.
А в-третьих, как порой случается, в дело вмешалась большая политика. Во время декабристского мятежа Грейг и, соответственно, Черноморский флот остались полностью на стороне Николая – что он тоже должен был учитывать, пока его положение оставалось чуточку шатким.
А вот Южной армии в этом плане категорически не свезло. Не на ту лошадь поставили. Слишком многие оказались замешаны в заговоре декабристов (генерал князь Волконский, Павел Пестель и генерал-интендант Юшневский – это как раз Южная армия). Так что сразу же после подавления мятежа Южной армии устроили крайне серьезную кадровую перетряску. Настолько серьезную, что ее главнокомандующий генерал Беннигсен предпочел не дожидаться развития событий (с возможными самыми неприятными для себя последствиями), а сбежал за границу, благо было не так уж и далеко (кстати, в казнокрадстве он тоже принимал самое живое участие).
В общем, Южную армию шерстили со всем усердием. Прямых заговорщиков арестовывали, сочувствовавших им или заподозренных хоть в малейшем «прикосновении» массово отправляли в отставку – а заодно под раздачу попали и многочисленные вороватые интенданты. Южная армия оказалась буквально набита жандармами, секретными агентами и легальными ревизорами. Они не только искали «крамолу», но, заполучив должные улики, хватали и казнокрадов. Разумеется, совсем покончить с коррупцией в Южной армии не удалось – но ее масштабы резко упали по сравнению с прежними вольготными временами.
Зато Грейг процветал. И не просто процветал – все больше наглел, такое впечатление, чуточку охмелев от многолетней безнаказанности. Программу черноморского судостроения, утвержденную в 1830 году, частные судостроители форменным образом сорвали – кораблей построили гораздо меньше, чем планировалось, с большим отставанием по срокам, да и качеством они, как уже говорилось, не блистали. Морское министерство (куда, надо полагать, мохнатая лапа Грейга так и не дотянулась) всерьез этим встревожилось. Грейгу в приказном порядке было велено отказаться от строительства военных кораблей на частных верфях и полностью перевести его на казенные.