«Остальное», то есть состояние трупа, супруги уже видели своими глазами: «Голова, лицо распухли до невозможности, почернели, как уголь; руки распухли, почернели аксельбанты, эполеты, все почернело… когда стали класть в гроб, волосы упали на подушку».
Достоверности этим воспоминаниям придает то, что, в отличие от купца Николаева, супруги Фаренниковы ни в какие инстанции о том, что им стало известно, не написали, все это так и осталось в их личных бумагах, найденных много времени спустя после событий. Возможно, именно благодаря этому они прожили еще долго, так и не став жертвами ни апоплексического удара, ни иной внезапной хвори…
Можно, конечно, признать все эти доклады и воспоминания очередным проявлением «теории заговора», а смерть Казарского – естественной. Вот только уж слишком много известно случаев (и не обязательно в России), когда ревизор или следователь, расследовавший хищения на десятки миллионов, деятельность мафий, подобных грейговской, то внезапно выпадал из окна, то без всякой заботы о сохранении «приличий» получал автоматную очередь в спину. Вполне реальные жизненные ситуации.
И что же? А – ничего. Тщательного расследования смерти Казарского так и не последовало. Между прочим, сенатский указ, запрещавший купцу Николаеву «болтать лишнее», был издан как раз с «подачи» Николая I. Объяснение, мне думается, лежит на поверхности: Система в очередной раз выиграла. Что, к сожалению, случается не так уж редко. Если вспомнить, что ежегодные доходы мафии Грейга составляли десятки миллионов, можно подозревать, какие «откаты» шли наверх и какие люди могли Грейга крышевать. Перед этой силой оказались вынуждены отступить и Николай I, человек железной воли, и граф Бенкендорф, человек отчаянной храбрости, прошедший Отечественную войну 1812 года, как говорится, от звонка до звонка, совершивший немало славных дел и получивший немало наград…
Грейговскую лавочку император, правда, после смерти Казарского прикрыл. На место Грейга был назначен адмирал Лазарев, устроивший такую чистку, что прежнее казнокрадство упало почти до минимума, а Черноморский флот со временем был приведен в «превосходное состояние».
(Да, кстати, еще одна любопытная деталь. К моменту смерти Казарский успел провести обширную ревизию, которая просто не могла не сопровождаться письменной отчетностью. Однако все до единой его бумаги бесследно исчезли. Еще один серьезный повод считать, что заговор все же существовал.)
Да, а какова же была дальнейшая судьба Грейга? В общем, самая благополучная. Практически никто из «крупных рыб» не понес никакого наказания, разве что иную мелкоту выперли со службы. Да Критский не без помощи Грейга срочно скрылся за границу, где и прожил остаток жизни – явно не бедствуя. Сам Грейг преспокойно приехал в Петербург, где был назначен членом Государственного совета (контора, в общем, никакого значения в государственных делах не игравшая, походившая больше на созданную гораздо позже при советском Министерстве обороны «райскую группу» – этакую инспекцию, никогда ничего толком не инспектировавшую. Туда определяли доживать жизнь в почете маршалов и генералов, к реальной работе по дряхлости уже неспособных). Был награжден табакеркой с портретом императора, украшенной бриллиантами, получил 2 тысячи червонцев – а позже еще и орден Святого Андрея Первозванного – по ходатайству князя Васильчикова (возможно, одного из «крышевавших», благодарившего таким образом за многолетние денежные подарки от Грейга? Такая версия тоже имеет право на существование, вот только доказательств нет и не будет…).