Тут вам и «хипес», и шулера, и воровство – полный набор нехитрых удовольствий в одном флаконе. В жизни сплошь и рядом происходило, как в романе. Хорошо еще, наш герой жив остался, – а бывали случаи, когда попавшие в подобный переплет люди умирали от передозировки «дурмана», тогдашнего клофелина, – а то и получали нож под ребро…
XIX век жившие в то время любили именовать «веком прогресса», и это название вполне справедливо. Куда ни взглянешь, везде прогресс: в науке, технике, инженерном деле. В том числе и в криминальных делах, а как бы вы хотели? Криминальный элемент всегда стремился идти в ногу с веком…
Давным-давно ушли в забытье патриархальные времена XVIII века, когда воришка незатейливо хватал что-нибудь с прилавка уличной лавки и улепетывал со всех ног, потому что в случае поимки били «всем миром». Во второй половине XIX века и начале XX «градушники», то есть магазинные воры, использовали гораздо более прогрессивные методы.
Самый распространенный выглядел так: в хороший дорогой магазин заявлялась целая компания элегантно одетых господ и дам – вот всем им сразу отчего-то приспичило сделать разнообразные покупки. (Магазин обычно был мануфактурный или меховой.) Они требовали показать целую груду товара, так что прилавок был завален, а приказчик сбивался с ног. Компания устраивала веселую кутерьму, суету у прилавка – так что у бедняги приказчика начинало рябить в глазах. И отправлялась восвояси, так ничего и не купив – ну не глянулось… Потом оказывалось, что бесследно пропали где пара бобровых воротников, где боа (длинная полоса меха, которую тогдашние модницы обматывали вокруг шеи. Боа, кстати, можно увидеть в последней серии «Семнадцати мгновений весны», где его, уже не на шее, а просто взявши в руку, таскает случайная пьяная собеседница Штирлица), где куски бархата или шелка, кружева, страусиные перья (ими модно было украшать женские шляпки).
Методика была не столь уж сложная: у мужчин в сюртуках имелись огромные внутренние карманы, куда под шумок и укрывались ценные вещи. У одного из взятых с поличным (что случалось очень редко) «градушников» обнаружили на подкладке пальто несколько пришитых крючков, на которые он молниеносно и ловко вешал украденное.
Работали порой целыми семьями. «Польский вор» (родом из Варшавы) Яков Францевич выходил на дело с женой и сыном, которому едва пошел одиннадцатый год. Папа с мамой «работали», а юный, но прыткий отпрыск стоял на улице, под распахнутыми по летнему времени окнами магазина, и принимал от родителей нахапанное. Специализировалась эта семейка исключительно по ювелирным магазинам. Когда их в конце концов все же выследили и взяли, дома у них при обыске обнаружился сущий ювелирный магазин.