Дин, не отводя взгляда от Маршалла, проговорил:
– Хороший выстрел. Хорошо, что ты вернулся.
– Хорошо, что я вернулся. Так у нас тут очередное наглое божество, а?
– Веришь ли? Чертовы твари ползут отовсюду, как тараканы.
– И похоже, она планирует захватить мир, – добавил Сэм.
– Ага. Вот сюрприз. Ты когда-нибудь задумывался, что все эти шуты собираются делать с миром после его завоевания? Место-то не маленькое.
– Поддерживать его в чистоте – та еще работенка.
Гнев Хель исказил черты Бэки:
– Я не допущу насмешек. Маршалл… убей их обоих.
– Плохие! – взревел Маршалл и, подняв руки, бросился к Дину.
Хотя Сэм больше не мог видеть темную энергию, он был уверен, что руки Маршалла окутаны ею.
Дин дурачился. Он дважды выстрелил из «Кольта», проделав по дырке в каждой ноге Маршалла. Того раны не впечатлили, но ноги его подогнулись, и он растянулся на земле. Дин сунул пистолет за пояс и перехватил шланг огнемета:
– Хоть эта штука и разбавлена, уверен, искра-другая там осталась.
Он нажал на кнопку и выпустил несколько потоков жидкости в Маршалла. Маршалл зажмурился и принялся отплевываться, когда разбавленный керосин попал ему в лицо. Он пытался подняться на ноги, из свежих ран лилась кровь. Дин достал из кармана факел, зажег его и бросил на Маршалла.
Пламя окутало его, и хотя Маршалл, казалось, не ощутил пулевых ран, но эту боль он стерпеть не мог и издал пронзительный вопль чистой агонии.
– Господи! – взвизгнула Кэтрин. – Маршалл!
Услышав голос жены, Маршалл сумел подняться на ноги и потянулся к веранде. Как бы ни повлиял на его воскрешение Lapis Occultus, он не сделал Маршалла менее горючим, чем прочие творения Диппеля. Спустя считаные секунды он превратился в ходячий костер: пламя ревело и потрескивало, жирный дым валил в небо, наполняя воздух тошнотворной вонью горелой плоти. Маршалл в муках заорал еще раз, потом его голос отрезало огнем.
Кэтрин попыталась приблизиться к нему, но Хель схватила ее за руку и не пустила. Кэтрин старалась вырваться из хватки твари, вселившейся в ее дочь:
– Пусти! Я врач!
– Боюсь, твоему мужу уже не помочь. Ни медициной, ни магией. – Хель махнула рукой в сторону Маршалла, и с ее пальцев сорвались струи черной энергии, словно пять черных плетей, потом втянулись обратно. Маршалл, весь в ревущем огне, мгновение стоял неподвижно, потом упал на колени, завалился на бок и остался лежать, а пламя продолжало пожирать останки.
Хель отпустила Кэтрин, и та рывком развернулась:
– Что ты сделала?
– Он не испытывал нужды в оставшейся жизненной энергии, так что я ее забрала. Мы, боги, уже не наслаждаемся высоким положением, как прежде, не принимаем подношения и жертвы, которые наши по божественному праву. Поэтому за долгие голодные годы мы выучились не тратить ресурсы. Или, как вы, люди, говорите: «Мотовство до нужды доведет». – Она улыбнулась. – Разумеется, все это изменится, когда моя тьма окутает ваш мир вечной ночью. Вас гораздо больше, чем было в мое время, и каждый должен пасть и поклониться мне. А если вы откажетесь… – ее улыбка стала ледяной, – то просто падете.