«Я скучаю по тебе».
На момент металл словно потеплел под пальцами, но наваждение ушло, и Дин решил, что просто показалось.
– И Двухголовый, и Франкенпсина выпивают жизненную силу жертв, – проговорил он. – Может, они и не похожи, но определенно относятся к одному и тому же типу.
– Комбинации разных тел, – уточнил Сэм. – Как раз в этом смысле они похожи.
– Получается, мы действительно ищем безумного ученого.
– Или безумного колдуна. Невозможно состряпать таких монстров с помощью одной только науки.
– Может, он и там и там поспел? – предположил Дин.
– И с кем мы тогда имеем дело? С колдученым?
Дин покосился на него:
– Кончай грузить меня чудными словами, лады?
– Ладно. – Сэм немного подумал. – Если у нас тут какое-то новое сочетание науки и магии, возможно, у левиафанов нет защиты против подобного.
– И тогда мы вплотную подберемся к обнаружению левиафанского криптонита.
– Левиафанита?
– Чувак… я серьезно!
* * *
– Знаешь, а ты в самом деле довольно красив. Не побоюсь этого слова, шедевр даже.
Гаррисон наблюдал, как Бишоп расправляется с очередным кусочком своего… их… угощения. Каждая голова поедала по два шоколадных батончика – Бишоп держал по одному в каждой руке, – причем делали они это практически синхронно: подносили шоколадку ко рту, откусывали, жевали и глотали. Гаррисон не пытался соединить оба мозга, поэтому никакой физиологической подоплеки в синхронных движениях не было, тем более захватывающе было на это смотреть, особенно когда дело касалось шоколада. Гаррисон с удовлетворением отметил, что проблем с глотанием у голов нет. Одной из самых серьезных трудностей в создании Бишопа было присоединить обе головы к одному пищеводу. Это было бы невозможно без «НюФлеш», не говоря уж о мистических добавках, которые Гаррисон почерпнул из блокнота Конрада. В общем и целом, он был доволен. Наверное, в следующий раз стоит попытать удачи с тремя головами – хет-трик[16].
Бишоп сидел на полу пристройки, скрестив ноги, и поедал шоколад, а Гаррисон стоял в дверях с электрошокером. Шокер он заказал в сети перед тем, как начал работать над созданием Бишопа, на случай, если творение вздумает побузить. Напряжения не хватало, чтобы причинить какой-то серьезный вред, но поскольку уровень развития у Бишопа был едва ли выше детского, боли от электрического удара было достаточно, чтобы призвать его к порядку. Гаррисону, однако, редко доводилось прибегать к помощи шокера, потому что шоколад показывал гораздо лучшие результаты. Бишоп не получал питательных веществ из обычной пищи, и она не могла утолить сжигающий его голод, но вкус ему нравился, что делало шоколад отличным мотивирующим фактором. Найти Бишопа и привести его в пристройку было проще простого. Все, что пришлось сделать, – побродить по лесу за бюро ритуальных услуг с развернутой плиткой шоколада и криками «У меня есть сладости для моей радости!». И Бишоп тут же примчался галопом, пуская слюни от предвкушения. Тем не менее Гаррисон не забывал о шокере. Конфетки – дело хорошее, но они не могут заменить нескольких миллионов вольт электричества.