– Мам? – Я кладу сумку на стол и поднимаюсь наверх, перепрыгивая через ступеньки.
Я обнаруживаю маму в ее комнате, она сидит на краю кровати со свитером в руках.
– Мам?
– Привет, милая. – Она смотрит на меня так, будто совсем не удивлена моему приходу, а возможно, даже ждала меня.
– Э-э, привет. А как же школа?
Она пожимает плечами.
– Я отпросилась с работы. Подумала, может, мы проведем время вместе.
– Прости, – говорю я. Я смотрю на свой свитер. – Я не знала.
Она кивает.
– Иди сюда, – произносит она.
Я медленно подхожу к кровати и сажусь рядом с ней.
– Мы давно не разговаривали наедине. – Она вздыхает и качает головой. – На самом деле, я не уверена, что вообще когда-то разговаривали.
– О чем ты?
Она смотрит на меня. Глаза у нее грустные. Усталые.
– К тому времени, как ты появилась, у нас уже была большая семья. Я всегда думала, что эта фишка с актерством была моей виной, и причина в том, что мы не уделяли тебе достаточно внимания.
Я чувствую, как мой пульс учащается. Просыпается злость.
– Это не фишка, – говорю я. – Это теперь моя жизнь.
– Я знаю, милая, – отвечает она. – Это то, что я и пытаюсь тебе сказать. Эта мечта…
– Это не просто эпизод моей жизни, – говорю я. – Я не собираюсь променять это на что-то другое, как сделала ты.
Моя мама смотрит на меня с болью в глазах.
– Ты действительно так думаешь?
– Я видела стопку твоих билетов и программок, – говорю я ей. – Я знаю, чего ты желала.
Она смотрит на меня искоса, а затем встает. Подходит к шкатулке и открывает крышку. Она вытаскивает конверт, тот, которого я касалась уже десятки раз. Пожелтевший сверху и обтрепавшийся сбоку.
Она возвращается, садится рядом со мной на кровати и открывает его. Достает билет на «Волосы» и протягивает мне.
– Самый первый спектакль, на котором я побывала, – говорит мама. – Мы с подругами пробрались в конец зала и простояли все выступление. Билет я нашла на полу и сохранила его.
Она достает второй билет. «Вестсайдская история». Она улыбается.
– Первое представление, на которое меня сводил твой отец. Это было наше третье свидание. И тогда мы впервые поцеловались.
Третий.
– На этой постановке я была в ту ночь, когда родился Том. Когда у меня отошли воды, твой отец хотел уйти, не дождавшись второго акта, но я настояла на том, что ребенок подождет.
Она протягивает мне билет за билетом: дни рождения и годовщины, а один раз – обычный летний вечер.
– Я пригласила няню и пошла в театр, – говорит она, в ее глазах сияет озорная искорка.
Отдав мне последний билет, она смотрит на меня.
– Теперь ты понимаешь?
Я ничего не отвечаю. Я не уверена, смогу ли что-то сказать из-за кома в горле.