В НФ-рассказе второй половины ХХ века жертвой научной разработки часто становится ее создатель: в истории научно-фантастических рассказов на протяжении всего ХХ века и даже позже мы видим, как изобретения обращают свою мощь против изобретателя — разыгрываются извечные сюжеты про Фауста и ученика чародея. Изобретатель гибнет при испытании своего изобретения («Рог изобилия» Владимира Григорьева, 1964, «Закон сохранения» Романа Подольного, 1980), испытания на себе приводят к непредсказуемым последствиям для здоровья («Письмо» Романа Подольного, 1981), впрочем, последствия — например, в форме потери памяти — может почувствовать целый город («Настой забвения» Кира Булычева, 1989). Иногда трагические последствия использования изобретений возникают вследствие ошибки или случайности — так, воспользовавшись календарем прошлого года, герой «Любви и времени» Ильи Варшавского (1970), составляя маршрут прилета своей возлюбленной, ошибается на один день и отправляет ее «во вчера». Однако чаще момент расплаты встроен в структуру самого изобретения: ускорить время полета можно только ценой перегрузок («Частные предположения Стругацких»), замедлить время в одном месте можно только ускорив в другом и чтобы в нем обязательно находился человек («Закон сохранения» Роман Подольного), увеличение умственных способностей человека ослабляет его моральные и духовные качества («Тревожных симптомов нет» Ильи Варшавского, 1964, «Программа на успех» Александра Силецкого, 1988).
Если же попробовать назвать рассказ, который мог бы служить символическим выражением этой литературной стратегии, то стоило бы прежде всего вспомнить «Четвертую производную» Дмитрия Биленкина (1976). Само название рассказа говорит именно о последствиях научных разработок — а также о последствиях последствий, о многоступенчатой системе «вызовов и ответов» (каждая производная — новое последствие). В рассказе говорится о «Магнитном мешке» — обладающей искусственным разумом системе защиты Солнечной системы от последствий запусков межзвездных фотонных ракет.
О ней конструктор говорит, что самым сложным было не конструирование, а преодоление последствий конструирования. После того, как выясняется, что Мешок запрещает старт фотонной ракеты, заботясь о безопасности экипажа, конструктор говорит, что и эта проблема будет решена — и хотя речь идет об этике искусственного разума, но «в конце концов, это обычная инженерная задача».
Может создаться впечатление, что формула «расплата за открытие» использовалась и в первой половине ХХ века, ведь профессор Вагнер у Беляева постоянно попадал в неприятные ситуации, однако это не совсем так. В позднем рассказе мы имеем серьезный вызов, порожденный научным открытием.