С этой ночи в лесу, торжественно провозгласил Гильберт, начинается их паломничество, их путь пилигримов, и в соответствии с обстоятельствами ему самому, Гильберту, пристало бы теперь отпустить бороду. Йоса, с его антицивилизационной козлиной бородкой, уже совершил первый шаг в нужном направлении, Гильберт же идет следом.
Гильберт устроился поудобнее на спортивной сумке и закрыл глаза, на мгновение покоренный собственной торжественностью. Потом опять услышал звуки леса: треск, шуршание, скрип, все ближе и громче. Японец у него под боком стал беспомощно всхлипывать.
Йоса Тамагочи, сын чайного торговца, примерил не ту бородку. Сдержанный и прилежный, он с детства терпел издевки: его обзывали девчонкой. Он пил преимущественно чай, никаких модных напитков, не любил алкоголь. Он много внимания уделял заботе о своем теле, пользовался гелем для душа и одеколоном, тщательно и аккуратно одевался. Он был эстетом и любил делать покупки. Для мужчин такого типа с некоторых пор в Японии появилось особое язвительное обозначение: их именовали «травоядными». Для таких людей придумали наборы искусственных бород, жидковатых, чтобы выглядели натуральнее, бородки в легкой сомнительной форме, которые должны придавать своим хозяевам известный шарм, раскованность, удаль — те качества, которые не были им даны ни от природы, ни в процессе воспитания.
Единственный друг Йосы учился в другом университете, они потеряли друг друга из виду. Подружки у Йосы никогда не было. Отец был в отчаянии, потому что сын не желал заниматься чайной торговлей. Мать по той же причине лишила сына поддержки и участия. Йосе нравился мягкий и ухоженный вид кожи, и после окончания нефтехимического факультета он собирался разрабатывать кремы с добавлением водорослей. Для родителей это было невыносимо. Искусственная бородка продержалась несколько дней. Во время похода в горы актуальная модель отклеилась у него от подбородка и незаметно потерялась. В спортивной сумке у Йосы лежали еще несколько экземпляров. Пусть Гильберт не мнет сумку слишком сильно.
Всхлипывания стали стихать. Лес еще погудел, потом дыхание Йосы успокоилось, и Гильберт понял, что японец уснул. Гильберт остался один в темноте и принялся ждать духов. Ему показалось, что глаза его привыкли понемногу к кошачье-серому цвету, который обволакивал всё вокруг, и в вышине стали различимы антрацитовые пятна листвы на фоне серого неба.
Однажды — давно это было — Гильберт и Матильда гуляли в лесу. Он вообще-то не большой любитель гулять по лесам. Матильда уговорила его, она любила выезды на природу, а ему от них было мало радости. Это случилось в пору его стажировки в США, которая так ничем достойным и не кончилась. Останься он в Германии, сиди он плотно на своем месте, толку было бы больше, должность бы приличную получил, так нет же, карьерный рост ему подавай, сорвался и на два семестра укатил читать лекции в американский провинциальный университет и вел не особо популярный курс на немецком языке, где его студенты то и дело сталкивались с текстами по теории культуры. Б