— Непременно! И передайте графу, что он весьма удачно выбрал себе зятя.
Распрощавшись с Сильво, Шу прицепила к нему следящее заклинание и отправилась в курительную. Пока она помогала Энрике допрашивать бывших королевских приятелей, краем сознания присматривала за графом. Как ни странно, он не соврал. Всего через несколько минут Сильво покинул дом вдовы Пусоль, посадив впереди себя на лошадь Эдуардо Седейру. Судя по кислому привкусу ауры, тот был давно и изрядно пьян.
Еще сильнее были пьяны сиятельные повесы. Пьяны и перепуганы. Ни один из них не посмел и пискнуть, когда король потребовал снять защитные амулеты, чтобы Шуалейда могла без помех прочитать их память. Ничего интересного, если не считать размеров долгов, планов по соблазнению красоток и смутных посулов Харрераса, она в шерских мозгах не нашла.
Кай наморщил нос, выслушав отчет по последнему из бывших приятелей.
— Отличный рецепт от трусости и скуки: записаться добровольцами в армию. Год-другой под началом хорошего сержанта, и станете похожи на людей.
Не слушая слабых возражений и заверений в вечной преданности, Кай развернулся и покинул курительную. Толпившиеся под дверью любопытные шеры прянули в стороны, удивленно переглядываясь: тот ли это король, что всего лишь на прошлой неделе пил и бузил с ними на равных?
«Совсем не тот, — думала Шу, следуя за Кеем вниз по лестнице. — Ничего общего! И ничего общего с моим маленьким братишкой. Злые боги, что происходит?!»
Внизу короля со свитой встречала взволнованная вдова Пусоль: обвешанная всеми драгоценностями, напудренная и надушенная, как куртизанка, она теребила веер из пушистых перьев так, что тот грозил вскоре стать похожим на ощипанную курицу.
— Ваше величество, окажите честь! Ваша любимая форель в сметане и перепелки с яблоками… — голос ее, и без того дрожащий, совсем ослаб.
Но Каетано, против ожиданий, сменил монарший гнев на милость. Шу не поверила своим глазам: когда это братец успел научиться дипломатии? Или это снова… нет. Не стоит во всем подозревать подвох.
— С удовольствием, Пеппина, — так светло улыбнулся Кай, словно не по его приказу Шуалейда только что выпотрошила разум пятерых шеров. — От перепелок, приготовленных вашей кухаркой, мы не в силах отказаться даже под угрозой войны с Мертвым. Надеюсь, они не отравлены? — Каетано засмеялся истинно монаршей шутке и предложил побледневшей матушке Пусоль руку. — Ну что вы, милейшая Пеппина! В вас я уверен, как в самом себе.
Вдова покраснела и что-то пролепетала, а Кай обернулся к шерам и подмигнул:
— У нашей дорогой Пеппины хватит форели на всех.