— Что это? — Он поднял глаза. — Зачем?
— Ты должен выпить, — мягко приказал Мастер. — Это твой заказ.
Резко разболелась голова, подкатила тошнота, но Стриж, преодолевая сопротивление тела, взял бокал и поднес ко рту. Глянул на Мастера: точно надо? Тот кивнул.
Задержав дыхание, Стриж влил в себя обжигающую отраву. Мелькнувшую мысль о том, что если это зелье убьет его, он не сможет больше защищать Ориса, он отогнал: Мастер лучше знает, как должно поступать. И если он скажет, что Стриж должен умереть, так тому и быть — но наверняка это не так. Не станет Мастер убивать сына… Ведь не станет!
— Ты сам поймешь, как верно исполнить волю Хисса, мой мальчик, — послышалось сквозь туман, рука отца легла на голову. — Ты справишься и вернешься.
— Вернусь, — кивнул Стриж. Мысли путались, он уже не понимал, где он, куда его несет мутный поток и почему вдруг стало так темно.
Темные волны забытья качали его, подбрасывали и вертели. Волны шептали и кричали на разные голоса. Время от времени казалось, что он разбирает слова:
— Себастьяно бие Сомбра, вооруженное ограбление, пожизненно на рудники… ага… Распишитесь здесь… в кузню его…
Вдруг из волн выметнулись щупальца кракена, схватили за шею — жестко, больно — и потянули на дно. Стриж рванулся вверх, показались багровые звезды, пахнущий разогретым металлом воздух обжег горло. Стриж закашлялся.
— Очнулся? Рановато.
Волны снова подхватили его и куда-то понесли: вниз, глубже и дальше от воздуха, к неведомой опасности. Мерещились лестницы, переходы, затхлая сырость, запах немытых тел и хищных крыс.
— …куда его? — словно прорезал темноту незнакомый голос.
Стриж дернулся: опасность, бежать! Но вязкие волны дурмана обволакивали и не пускали.
— Тащи вниз, к каторжанам и висельникам, там разберутся, — равнодушно ответил другой.
И снова — лестницы, сырость и голодные крысы. В багровом мраке качаются смутные тени без лиц: убийцы? Скрипит металл. Кто-то толкает в спину, волны захлестывают кислой вонью немытых тел. Сипят:
— …и так тесно, начальник!
— Цыц, мясо! Не шуметь!
Хлопнула дверь, заскрежетали засовы. Волны качнули последний раз, захлестнули животным страхом и замерли, оставив Стрижа шататься в попытках вернуть равновесие и понять — откуда придет смерть?
— Кто это к нам пожаловал?
— …какая цыпочка! Глянь, как хочет прилечь!
Кто-то захохотал с присвистом и схватил Стрижа за плечо, заставив дернуться. Чьи-то еще руки зашарили по нему, ощупывая и обыскивая. Тело не слушалось, отравленное зельем. От ужаса, беспомощности и вони кишки снова завязались узлом и полезли наружу, тени и голоса закружились, то удаляясь, то приближаясь. Из клубка змей, поселившихся в животе, поползло шипение: опасность — всех убить!