«Впали в маразм, — проворчала совесть. — Купили светлого шера, обидели Бален и вот-вот наступите на те же грабли. Ну, будем объяснять все, как есть или опять струсим?»
При воспоминании о том, что получилось в прошлый раз, когда она струсила быть честной, лучезарное настроение померкло. Нет уж, хватит. Потерять еще и Тигренка она не готова. Так что Бален придется выслушать ее и принять факты.
А Шуалейде — надеяться, что после сеанса откровенности она не потеряет единственную подругу.
В гостиной бушевал небольшой ураган. Злость и обида Бален метались по комнате вихрями острого хризолита и волнами темно-еловой горечи. Сама она сидела в кресле лицом к двери, выпрямившись и сжав губы.
— Ну? Ты пришла в себя? — фыркнула Баль, едва Шу переступила порог.
Шуалейда пожала плечами, бросила одежду на пол и опустилась в соседнее кресло.
— Пришла.
— Вот и хорошо. Давай я отнесу одежду, а потом ты его освободишь, — сказала Баль, вставая.
— Нет! Я…
Шу вскочила и нервно схватила первую попавшуюся рубаху, прижала к груди, словно кусок ткани мог как-то защитить ее от неприятного разговора.
Бален посмотрела на нее удивленно и сочувственно.
— Не надо самой. Ты принцесса, а не служанка. Кстати! Тебе не кажется, что сегодня не стоит оставлять Кая одного? После покушения он не в себе. А светлого шера я сама освобожу, ты не волнуйся.
Шу выдохнула, заставляя себя успокоиться и не трусить. Бален права, она зря забыла о Кае. А ведь скоро второе оглашение перед свадьбой. Надо срочно придумать план! Но перед глазами снова золотое сияние, растерянная улыбка…
— Отдай же! — Баль рванула у нее из рук рубаху.
— А? — Шу вздрогнула и потянула белый батист обратно.
— Да что с тобой! Тебя что, Бастерхази околдовал?
При звуке ненавистного имени растревоженные стихии забурили, закружились, и подспудный страх выплеснулся обрывками образов. Тающие в волшебном огне дома и человеческие силуэты; серебряный скорпион на черном алтаре; живое сердце, пульсирующее в колбе; мертвые алые глаза и разметавшиеся по траве седые волосы; падающая на траву земляничная корона Суардисов…
— Нет. — Шу встряхнула головой, отгоняя наваждение… нет, откладывая его в закрома памяти, рассмотреть и обдумать потом. — Никто меня не околдовал. Наоборот, я пришла в себя. Бален, я не отпущу Тигренка.
Баль выпустила рубаху и отступила на шаг.
— Почему?
— Потому что… — Шу запнулась, вздохнула и велела: — Сядь. Мне нужно тебе кое-что объяснить.
Пожав плечами, Бален села. Хмуро уставилась на Шу.
— Хорошо, я слушаю.
— Ладно, я… Мне нужен любовник. Мой собственный любовник, Баль. Не твой муж. И не чужой возлюбленный, как… Дайм.