«Светлая, помоги», — взмолился Фортунато. И провалился в темное, полное змеиного шипения и запаха тлена забвение.
Разбудил его смех. Скрипучий и рычащий смех демона из Ургаша. Сон?
Нет, опасность!
Открыв глаза, Фортунато рывком сел — все помутилось, поплыло. Сквозь туман боли послышался гул огня, треск рвущейся ткани и вой, пронзительный и мертвый.
Совсем близко…
Себастьяно бие Морелле, Стриж
Страх Пророка пах заманчиво, но еще заманчивей пахла его кровь. Стриж не удержался и лизнул еще раз, сдирая мясо до кости и наслаждаясь острым и сытным вкусом. Пророк забился, завоняло мочой. Стриж полоснул когтями по горлу проповедника и удивленно поймал откатившуюся голову.
«С такими когтями никаких ножей не надо. Удобно».
По краю сознания скользнул образ головы на столе Мастера — дивно смешной образ! Смеясь, Стриж поднял голову за волосы, нашел котомку. Когти мешали и грозили порезать ткань на лоскутья.
«Убрать, — приказал Стриж, взглянув на левую руку. Когти втянулись, голова Пророка заняла подобающее место в котомке. — Все, дело сделано, можно сматываться».
«Нельзя! Еще, мое! — помешал последовать здравой мысли шепот Ургаша. — Служи мне, Стриж!»
Тут же запах страха и злости, исходящий от сотен фанатиков, усилился, рот наполнился слюной, а в животе заворчало. Захотелось заорать: «мое!» — сгрести ближнюю жертву и пить, пить…
Отмахнувшись от слабого писка разума, требующего что-то такое вспомнить, Стриж закинул котомку на плечо, свалил на труп горящую масляную лампу и вместе с мгновенно взметнувшимися языками пламени взмыл над лагерем, прорвав крышу шатра, как паутину. Он торжествующе завыл, высматривая первую жертву. Панические вопли фанатиков слились с далеким собачьим воем, лагерь взметнулся огнями, отчаянной суетой, и вмиг застыл: раззявленные рты, выпученные глаза, раскоряченные руки — и расходящаяся кругами паника.
«Мои, все мои», — довольно проворчал Стриж.
«Охота!» — отозвалось демонское тело.
Принадлежащие ему души загорелись алыми пульсирующими огнями. Десятками, сотнями огней. Стриж спикировал, схватил ближайшего фанатика и поднял в воздух. Тот не успел понять, что происходит, как Стриж снес ему голову одним взмахом когтей, глотнул брызнувшей из обрубка крови, бросил пустое тело и устремился к следующему.
Схватить, выпить, выбросить. Схватить, выпить, выбросить.
Жизни и души падали в Ургаш сквозь глотку Воплощенного — одна за одной. Голос божества: «мое!» — заглушал последние мысли и чувства. Все, кроме потребности служить и есть, есть…
— Стой! Именем Светлой!
Стриж словно наткнулся на стену. То, что еще оставалось от Себастьяно бие Морелле, проснулось в дальнем углу сознания демона и сбило полет. Воплощенный тяжело закувыркался в воздухе и упал на груду теплых обезглавленных тел.