— Что ж. Я рада, что этим демоном не считают вас, шер Бастерхази.
— Или вас, ваше высочество, — с едва уловимым ехидством парировал темный шер.
Не стоило ему этого говорить. Шу сама толком не поняла, почему ее так взбесили его слова. Даже не сами слова, а намек на ее трусость. Ведь она могла остановить мятеж куда раньше. Могла — но не сделала. Потому что струсила. Испугалась потерять контроль. Испугалась крови и боли. Двести четыре откушенные головы…
Тысячи разорванных, растоптанных зургов. Красная от их крови река в Олойском ущелье. Рев стихии, крики боли и ужаса.
Нет. Она не имела права так рисковать! Она поступила правильно!..
Все эти мысли пронеслись быстрее, чем она успела моргнуть. Намного быстрее, чем она успела понять — что полыхает гневом, что ярость закручивается вокруг нее убийственным смерчем…
— Да как вы смеете! — выкрикнула она, желая только одного: чтобы Бастерхази замолчал, замолчал, замолчал!..
С окрестных дубов уже летели листья и ветви, галька поднялась с дорожки и кружилась в смерче, черно-алый плащ рвался с плеч Бастерхази, его химера оскалилась и прижала уши — но сам он даже не поморщился.
— Не ломайте деревья, ваше высочество, — совершенно спокойно велел он.
Ее на миг накрыло куполом идеальной тишины. А в следующий миг — купол исчез, а она стояла все там же, под древними дубами, опустошенная, оглушенная и растерянная. Только в самой глубине, где сердце, все еще тлел огонек ненависти и боли.
За этот огонек — за свою ненависть — она и ухватилась, как за спасительную соломинку.
— Единственный, кого я хотела бы сломать — это вы, темный шер Бастерхази. Не желаю вас видеть. Никогда!
— Вряд ли это получится, ваше высочество. Я больше не намереваюсь никуда уезжать. Думаю, когда вы немного успокоитесь, мы поговорим еще раз.
— Поговорим? — нервный смех прорвал и без того тончайшую пленку искусственного спокойствия. — Ни за что. Хватит с меня вашей лжи! Знаете что, темный шер? Мы с Каетано вернемся в Сойку. Там не будет ни вас, ни Ристаны, ни всего этого… Так что прощайте. И провалитесь, наконец, в Ургаш!
Не дожидаясь ответа, она шагнула назад, в отрывшийся проход — куда-то в глубину Леса Фей, наверное, к Лощине Памяти. К Каю. Зря она оставила его там одного. Зато теперь она точно знает — им нельзя оставаться в столице. Сразу после коронации Кая они уедут в самое безопасное место во всей Валанте. И пробудут там до совершеннолетия Кая. Или до возвращения Дайма из Хмирны…
Ширхаб. Она не спросила о Дайме! Как она могла! О чем она только думала! Не спросила самого важного — здоров ли Дайм? Почему он не пишет?..