. Точку в вопросе о судьбе пограничных с УССР российских районов поставил Сталин во время своей встречи с украинскими писателями 12 февраля 1929 г. Как заявил генсек, «этот вопрос несколько раз обсуждался у нас», и решено было ничего не менять: «слишком часто меняем границы — это производит плохое впечатление и внутри страны, и вне страны»
[742]. Было упомянуто также, что у «некоторых русских это (изменение границ. —
Е. Б.) вызывает большой отпор», и с этим «надо считаться». «У нас каждый раз, когда такой вопрос ставится, начинают рычать: а как миллионы русских на Украине угнетаются, не дают на родном языке развиваться, хотят насильно украинизировать и т. д.»
[743], — рассуждал Сталин. Но, с точки зрения вождя, в СССР нет никаких границ: «С точки зрения национальной культуры, и с точки зрения развития диктатуры, и с точки зрения развития основных вопросов нашей политики и нашей работы, конечно, не имеет сколько-нибудь серьезного значения, куда входит один из уездов Украины и РСФСР»
[744].
Последние месяцы работы Кагановича на Украине пришлись на сложный период в истории страны, когда стали обозначаться и новые тенденции, обусловленные централизаторскими усилиями сталинского руководства, стремившегося сделать из партийных и общественных организаций послушных исполнителей принятых «наверху» решений, изолировав потенциальных противников режима. В стране был «раскрыт» ряд дел о вредительстве «спецов» и антисоветских буржуазных партий, направленных против остатков дореволюционной интеллигенции — прежде всего технической и научной.
Печально знаменитый судебно-политический процесс по делу «Об экономической контрреволюции в Донбассе» (так называемое «Шахтинское дело») прошел в Москве с 18 мая по 6 июля 1928 г. Первые аресты техников, инженеров и управленцев Донецко-Грушевского рудоуправления «Донугля» пришлись на лето 1927 г., следующая серия арестов состоялась осенью и зимой. 27 февраля 1928 г. секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) А. А. Андреев проинформировал Сталина о крупном «заговоре». Как считают специалисты, «Андреев поступал в данном случае как опытный и расчетливый бюрократ, давший понять, что расследование вышло за пределы Северного Кавказа и затрагивает лиц, работающих в аппаратах „Донугля“ (Украина) и ВСНХ (Москва)»[745]. В начале марта 1928 г. Политбюро ЦК ВКП(б) решило придать делу широкий размах, и начались форсированные следственные действия. На март-апрель 1928 г. приходится так называемый «ростовско-украинский этап» дела, на котором к следствию подключились, а затем стали доминировать украинские и частично московские чекисты