§ 1. Первые шаги коренизации
марта 1923 г. в Париже Совет послов стран Антанты признал за Польшей права верховной власти над территориями, границы которых были определены Рижским мирным договором. В этой ситуации решение национального вопроса в только что созданном СССР приобретало особую актуальность. Через месяц, 17 апреля, открылся XII съезд РКП(б). После эмоционального обсуждения 6-го пункта повестки дня «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве» были приняты положения, положившие официальное начало проведению политики коренизации.
Следует признать, что центральное большевистское руководство еще до XII съезда официально объявило о равноправии украинского и русского языков. Так, VIII Всероссийская конференция РКП(б) в декабре 1919 г. обязывала членов партии «содействовать устранению всех препятствий к свободному развитию украинского языка и культуры», «всячески противодействуя попыткам искусственными средствами оттеснить украинский язык на второй план», «превратить украинский язык в орудие коммунистического просвещения трудовых масс»[233]. Ленин подчеркивал безусловную необходимость внимательного отношения к культурному аспекту «украинского вопроса»: «насчет языка все уступки и максимум равноправия»[234], — телеграфировал он Сталину 22 февраля 1920 г. Накануне, 21 февраля, Всеукраинский ЦИК постановил: «На всей территории Украинской ССР, во всех гражданских и военных учреждениях должен применяться украинский язык наравне с великорусским. Никакое преимущество великорусскому языку недопустимо»[235]. 21 октября того же года Совнарком УССР подписал постановление о введении украинского языка во всех «учебно-воспитательных заведениях с неукраинским языком обучения»[236]. 22 ноября 1922 г. ВУЦИК утвердил Кодекс законов о народном образовании в УССР, где подчеркивалось, что «украинский язык, как язык большинства населения Украины, особенно на селе, и русский язык, как язык большинства населения в городах и общесоюзный язык, имеют в УССР общегосударственное значение и обязаны преподаваться во всех учебно-воспитательных учреждениях Украинской Социалистической Советской Республики»[237].
Однако практическая реализация столь широких заявлений оставляла желать лучшего: эффективного контроля за их исполнением не было, а немалая часть партийцев демонстрировала непонимание «украинского вопроса», считая его выдумкой классового врага — «петлюровщиной». Еще свежа была в памяти борьба с войсками Петлюры. В. П. Затонский вспоминал, как солдаты-большевики «едва не расстреляли» его только потому, что нашли у него в кармане украинскую газету, хотя она и была издана большевиками. И это, утверждал он, было типично для той «„непримиримой вражды города ко всему украинскому“, которая существовала в 1917–1919 гг.»