В этой ситуации Сталин сделал ставку на своего приверженца Л. М. Кагановича: генсек желал его видеть на важном посту главы республиканской парторганизации. В данной связи хочется вспомнить слова одного из украинских деятелей, И. В. Майстренко, который побывал «во всех течениях коммунизма в Украине: среди боротьбистов, в КП(б)У, во фракции федералистов (группа Лапчинского), в КП(б)У, УКП, наконец, снова в КП(б)У»[286]. По его словам, «хотя глава ВУЦИК Петровский и глава Совнаркома Чубарь имели в КП(б)У и УССР больший авторитет, нежели генеральный секретарь ЦК КП(б)У Каганович, однако партией и республикой фактически управлял уже Каганович, а не они. Они были и в Политбюро ЦК ВКП(б) в Москве (Петровский как кандидат, а Чубарь даже как член Политбюро), однако власть под конец 1920-х годов решительно перемещалась от советских органов к партийным»[287].
В беседе с поэтом и публицистом Ф. И. Чуевым Каганович так описывал обстоятельство своего назначения: «На Украине тогда (в 1925 г. — Е. Б.) поднимали голову троцкисты, рабочая оппозиция и зиновьевцы. В ЦК Украины большие колебания были. …Квиринг колебался, Петровский колебался, решили туда послать Кагановича. И я поехал, повел борьбу за спасение организации на платформе ЦК»[288]. Как рассказывал Лазарь Моисеевич, после решения о его новом назначении он побывал у Фрунзе, который сказал ему: «Я очень боюсь за вас. Я хорошо знаю Украину. Вы человек способный, они вас там съедят». «Я Сталину это рассказал, — вспоминал Каганович. — Он говорит: „Ничего они вас не съедят. У них в Украинском Политбюро семь человек и четырнадцать мнений“. — „Как же так, товарищ Сталин, семь человек и четырнадцать мнений?“ — „Сначала один расходится с другим, а потом расходится с самим собой“, — ответил Сталин»[289].
Следует сказать, что в Харькове рассчитывали, что Квиринга заменит В. М. Молотов. Политбюро ЦК КП(б)У 20 марта постановило «категорически настаивать перед ЦК РКП на немедленном направлении в Украину на эту работу т. Молотова как товарища достаточно авторитетного в партийной массе». Однако вместо Молотова решением ЦК РКП(б) от 26 марта генеральным секретарем ЦК КП(б)У был рекомендован член Политбюро, секретарь ЦК РКП(б) Л. М. Каганович[290], что, как пишет украинский историк В. С. Лозицкий, «поставило членов Политбюро ЦК КП(б)У в достаточно неудобное положение»[291].
§ 2. «Конечно, вся партия… должна заняться изучением Украинского языка»
В Харьков Каганович приехал к пленуму ЦК и ЦКК КП(б)У, который состоялся 5–7 апреля 1925 г. На пленуме прозвучало обстоятельное объяснение сложившейся ситуации Г. И. Петровским. Последний объяснил, что Политбюро «решило настаивать перед ЦК РКП на назначении к нам в генеральные секретари т. Молотова». «Когда мы с т. Чубарем были в Москве по поводу этого вопроса, наше решение о снятии т. Квиринга было одобрено, — заявил Петровский, — что же касается т. Молотова, то т. Сталин должен был поставить этот вопрос на очередном заседании Политбюро ЦК РКП, решения которого мы ожидать не могли и уехали. ЦК РКП… предложило нам т. Кагановича, который здесь вот присутствует»