.
Таким образом, вводился новый срок «полной украинизации». При этом специальный, 15-й пункт постановления гласил: «Сотрудники государственных учреждений и государственных торгово-промышленных предприятий, у которых замечено будет отрицательное отношение к украинизации, выражающееся в том, что за истекший период они не принимали никаких мер к изучению украинского языка, могут быть администрацией этих учреждений и предприятий уволены без выдачи выходного пособия». На рабоче-крестьянскую инспекцию возлагалась обязанность проведения периодических проверок состояния украинизации[302].
Новый подход большевиков к украинизации был очевидным. Как заметил Ю. Шевелев, если сравнить партийные резолюции и декреты 1925–1927 гг. с резолюциями и декретами предыдущих годов, то нельзя не заметить важных изменений в формулировках и содержании. В 1919 г. все языки провозглашались равноправными, в 1920 г. говорилось о том, что украинский язык должен употребляться наравне с великорусским, в 1923 г. речь идет уже о том, что формальное равноправие между украинским и русским языком уже представлялось недостаточным[303]. Нельзя не согласиться с Т. Мартином, подчеркивающим, что апрельское постановление 1923 г. было расплывчатым, в нем говорилось не только о равенстве украинского и русского языков, но и об особых привилегиях для украинского языка. В апреле 1925 г. «эта расплывчатость была заменена амбициозной целью — сделать украинский язык господствующим. Русский по-прежнему будет языком, связывающим Украину с центром, а потому он останется обязательным предметом во всех украинских школах. Ну а во всем остальном украинскому предстоит стать единственным и исключительным языком социального общения»[304].
Перемены были встречены настороженно как противниками украинизации, так и ее сторонниками. Литературный критик, историк литературы, возглавлявший в 1917 году Украинскую партию социалистов-федералистов, вице-президент ВУАН С. А. Ефремов 23 апреля в своем дневнике сделал такую запись: «Пророчат перемены и на Украине. Чубаря якобы забрать должны, а на его место сажают — одни говорят: Пятакова, вторые: Цюрупу. Программа перемен: умеренная украинизация. Нынешняя, выходит, неумеренная. Конечно, хотя партийные коммунисты и не говорят громко против украинизации, но тихонько аж зубами скрежещут. Возможно, что следствием того скрежета и должны быть отмечены перемены. Но возможно, что это просто болтовня…» Впрочем, Ефремов признавал — слухи часто преувеличивают, но в основе их лежит «что-то действительное, только скрытое старательно от постороннего глаза»