К тому же эльф довольно быстро и умело разделал с его помощью тушку. Удобно!
Хоть от одной немощи польза есть.
И только я расслабился, подтащил к костру бревнышко и уселся на него, довольный, чтобы отдохнуть, как вдруг рядом со мной плюхнулся кто-то в темном плаще.
Заикой я скоро с этими спасенными и спасателями стану! За топор схватиться успел, а вот вдарить по кумполу этому новоприбывшему — нет. Узнал тварь… в смысле — нежить… Кровососа из детских сказок.
— А вы резво так за день продвинулись, почти час пришлось за вами бежать, — объявил этот наглец.
Потом полюбовался на чахлу, застывшую у костра с поварешкой, и голос у него изменился, вежливый такой стал, как тогда, в забегаловке:
— Рад видеть вас снова, госпожа. Простите, что не успел утром попрощаться.
— Я тоже рада вас видеть, — разулыбалась поганка. А у меня почему-то что-то кольнуло в груди при виде ее улыбки. Это была моя поганка! Моя…
Зачем-то подобранная ею белобрысая немощь всю дорогу приставала ко мне, раздражая до невозможности. Но при этом по нему разве что стукнуть иногда хотелось. А вот вампир будил во мне очень нехорошие желания. Вот только стукнуть его я уже пытался — не вышло.
Но если не отвяжется, то, когда голова пройдет, еще раз попробую. Уж очень он меня бесил! Прямо непередаваемо.
— Сколько еды… — вдруг с придыханием прошептал этот неправильно клыкастый, оглядываясь вокруг. — Путешествие обратно у меня будет сытым, хотя и долгим. — И не успел я высказать ему все, что думаю по поводу его странных намеков, как он добавил, глядя по-прежнему на чахлу: — Не переживайте, госпожа, я буду осторожен. Ваши спутники ничего не заметят, к тому же большинство людей не верит в вампиров.
Ка-арис:
К вечеру я уже много раз вспомнила слова отца о том, что нельзя идти на поводу у своих капризов. Иногда их исполнение может навредить очень большому количеству живых и разумных, а порой — сильно разочаровать и убить прекрасную мечту или иллюзию.
Вот весь сегодняшний день во мне гибла иллюзия…
Ледяные грани! Я с детства мечтала о встрече со светлыми эльфами, представляла их волшебно-прекрасными, благородными и умными, ведь не зря же их называли «дивными»!
Да, Эслентейн был красив… умопомрачительно красив! Красивее Тха-ариса, красивее всех, кого я когда-то видела. У меня перехватывало дыхание, когда я смотрела на него.
Но все остальные мои фантазии с грохотом засыпало обвалом из глыб разочарования.
Первое, что сделало это дивное создание, немного освоившись среди людей, — потребовало бутылку с ядом, похожим на тот, которым оно травилось в ночлежке. Мерзкое вонючее пойло! И цедило его всю дорогу, иногда отпуская странные и не всегда понятные мне шуточки.