– Больно, дурак. – Он достал грязную тряпку, служившую ему платком, и приложил к носу.
– Прости, братишка, но ты не оставил мне выбора. – Шепсель подошел к котомке и вынул бутылку с водой. – Держи, умойся. Нам нужно быть вместе, неужели ты это еще не понял?
– Я понял только то, что мы здесь ничего не найдем, – вздохнул Лейба, и недобрый огонек в его глазах погас, словно его затушили водой. – Не всем быть Шлиманами. Тебе ли не знать, сколько археологов до него пытались найти эту проклятую Трою… Мы сгнием здесь, но счастье нам не улыбнется.
Шепсель вздохнул, вспомнив слова отца о еврейском счастье, которое переменчиво, как погода, и, чтобы сменить тему разговора, указал брату на могильную мраморную плиту, выкопанную утром:
– Как думаешь, за нее сколько удастся выручить?
– Не больше, чем за предыдущую. – Лейба подошел к куску мрамора и осмотрел его еще раз с видом знатока. – Хватит на еду и оплату жилья.
– И все же побольше, чем за черепки… – Шепсель вдруг осекся и странно посмотрел на брата. Губы его задрожали, глаза заблестели. – Послушай меня, Лейба. Ты видел, что счастливчики гребут за эти плиты большие деньги.
– Счастливчики – это те, кто напал на мраморную жилу и выкапывает их по пять штук в день, – буркнул брат.
Младший Гойдман кивнул. Его тонкие артистические пальцы прошлись по куску мрамора, потрогали древнегреческие надписи.
– Скажи, можно ли отличить этот мрамор от современного? – вдруг спросил он, слегка побледнев.
Лейба пожал плечами:
– По мне, так не очень. Этот выглядит старее.
– Наверное, и кусок современного мрамора можно сделать старее. – Шепсель провел грязной рукой по лицу, оставив серую полосу на потной щеке.
Брат насторожился:
– Зачем ты спрашиваешь?
Младший Гойдман придвинулся к нему и прошептал:
– Раз так, нам ничего не стоит подделать несколько плит.
Туповатый Лейба сразу понял, чем хочет заняться его братишка.
– Ты понимаешь, к чему это может привести? – спросил он.
Шепсель махнул рукой:
– Таки да, понимаю. Ни к чему такому, что позволит полиции посадить нас в тюрьму.
– Где ты возьмешь мрамор, как будешь делать плиты? – не отставал старший брат. – Ты немного изучил древнегреческий, но этого мало, чтобы делать надписи.
Шепсель усмехнулся:
– Дорогой, мы недаром обзавелись многими знакомыми в Очакове. Помнишь, совсем недавно мы пили с Яшей Нахумовичем? Он, правда, стоил мне больше, чем я рассчитывал, – выпил две бутылки водки вместо одной, – но это неважно. Ты помнишь, чем он занимается?
Лейба наморщил большой лоб, на котором тяжелая работа гробокопателя уже оставила свои следы в виде глубоких морщин.