— Насколько я знаю, что грабеж уже не приветствуется. Это же…
— Это — единственный выход! И точка.
Тут Джугашвили понизил голос и сказал:
— Посмотри вокруг — все эти сытые довольные люди. Они пьют кровь трудового народа. Им все безразлично. Большинству людей безразлично. А мы тут сидим и обсуждаем законные пути борьбы. Да эта борьба — наша революция сама с точки зрения буржуазного права незаконна. Надо встать и действовать жестко. Надо потрепать их всех. Иначе мы и через сто лет не увидим революцию!
* * *
После погружения в революцию Али захотел вернуться к прелестям светской жизни и отправился к Фрейде, но нашел ее весьма удрученной.
— Какие проблемы беспокоят тебя? Высокое искусство или судьба Габсбурской монархии?
— Перестань! — резко бросила Фрейда. — С каждым днем становится невыносимо в Вене!
— Что еще натворил бургомистр Вены?
— Да, в целом это дело имеет отношение к мэрии. Его заместитель Кристан Шликер написал стихотворение «Городские крысы», в котором сравнил нас, евреев, со зловредными грызунами, и посоветовал «побыстрее убраться вон». Я на самом деле думаю уехать!
— Из-за стихотворения?
— Неужели ты не видишь, куда все это катится?
— Опять мысли про Палестину?
— В конечном счете, да. Но пока я думаю перебраться в Берлин. И сделаю это я совсем скоро.
— Ну-ну… не горячись. Мало ли там всяких сумасшедших политиков. Я думаю, что они не делают погоду. В конце концов, есть император, монарх… кстати… Ты знаешь, как я ненавижу монархию. Но временами мне кажется, что здесь, по крайней мере в Вене, это не совсем плохо. Франц Иосиф намного терпеливее и толерантнее, чем многие политики, которые ратуют за перемены.
— Его время уходит… и наступит что-то другое. Надеюсь, наше общество будет свободнее и победят социалисты.
— Победят, только если к этому стремиться… кстати… я хотел тебе сказать, что я…
Али сделал паузу.
— Что? — заинтересованно спросила Фрейда.
— Ладно! Я скажу тебе, дорогая… Я — с революционерами!
— Ну, про это я как-то стала догадываться. Еще во время первой встречи ты говорил про революцию. Вопрос — с какими революционерами?
— Это хороший вопрос, на который у меня нет однозначного ответа.
— Что за ерунду ты мелешь? Ты с кем? С русскими революционерами?
Али опять сделал паузу и вымолвил:
— Со всеми, с кем можно…
— То есть? Опять — ерунда! Говори, ради бога, ясно!
— Пока я не готов на все ответить… хочу сказать, что, конечно, я близок с русскими тут. Я и сам подданный, — Али тут усмехнулся, — его императорского величества Николая Второго. Но… как тебе сказать…