А напротив покоился грязный, обляпанный извёсткой и краской стол, застеленный газетой «Правда». Попирая первую полосу, лежал раскрытый чемоданчик с массой пузырьков, пробирок и шприцев, аккуратно разложенных по гнёздам. В хозяине этого набора я узнал водителя «Скорой» – невысокого, крепко сбитого мужчину средних лет. Ботинки начищены, брюки отутюжены, рубашка белее белого – и почему-то трёхдневная щетина на щеках, заметно старившая Игната.
Марина стояла в напряжении, сжав кулачки и отвернув голову – я видел, как билась жилка на стройной шее. А вот её антагонист непринуждённо переступал с ноги на ногу, словно танцуя под неслышную музыку, задирая голову и рассматривая потолок, отделанный рассохшейся фанерой – изрядная дыра пропускала пыльный луч.
– Всё времени нет наследством заняться. – Мужчина щурился, ловя взглядом свет, и расслабленно улыбался. – Сгниёт скоро…
– Здоро́во, Игнат, – спокойно сказал я.
Исаева резко обернулась, зацветая улыбкой, а вот «Алхимик» недовольно повёл головой, разглядывая меня с досадой гурмана, оторванного от изысканной трапезы.
– Ну в чём дело? – брюзгливо заговорил он, упирая руки в боки.
– У него кобура за спиной! – выкрикнула Марина.
Злобно оскалясь, как вампир в ужастике, Игнат метнул правую руку назад, выхватывая оружие. Он был чертовски быстр и даже успел взвести тупорылый револьвер, но не вскинуть – пуля, выпущенная мной, перебила ему локтевой сустав.
Заверещав от боли, Игнат метнулся за оброненным огнестрелом, падая на колено и вытягивая здоровую левую руку. Зря. Тихонько лязгнул затвор, пыхнул дымок – и вторая рука повисла плетью.
Подскочив, я хотел как следует заехать ему носком ботинка, но мой противник, по всему видать, прошёл хорошую школу – лишившись верхних конечностей, он пустил в ход нижние. Воя от боли и злобы, Игнат обхватил мои ноги, но повалить не успел, заработав дырку в колене.
– Тебе для симметрии и второе прострелить? – сипло заорал я, чудом устояв. – Ключи где?
Оппонент замычал, корчась и напуская крови на пол.
– Он их в карман положил! – подсказала Марина.
Отпасовав револьвер в угол, я пошарил в кармане у Игната, найдя искомое. Вскоре наручники отправились вслед за револьвером, а девушка бросилась меня целовать, плача и причитая – розовый кружочек у меня на груди и засохшая кровь не требовали комментариев. Вся эта сцена вызывала у меня лёгкое раздражение – я такую сто раз видел в боевиках.
– Да помогите же мне! – простонал Игнат. – Кровью же изойду!
Я молча передал пистолет хозяйке и порылся в чемоданчике поверженного врага. Целая связка резиновых жгутов – то, что надо. Перетянув три конечности Игната, я вколол ему шприц-тюбик промедола. Вражина подуспокоился. Потное дёргающееся лицо разгладилось, а искусанные губы повело в улыбочку.