Индеец вскинул голову.
– Я был на ранчо Скачущего Быка и предупредил Пелтиера. Он ушёл в Сосновые горы, а потом скрылся в резервации Роузбад. Если Леонард перейдёт не канадскую, а мексиканскую границу, то спасётся?
– Не знаю, – честно признался Максим. – Ты вмешался в его судьбу – и изменил будущее.
– В Мексике ему лучше не задерживаться, – вмешался Вакарчук, – пусть сразу переправляется на Кубу.
Призрак Медведя по-прежнему глядел на одного Вальцева, и тот согласился:
– Пожалуй, это выигрышный вариант.
Тронув с места коня, Чарли вдруг остановился, будто вспомнив о чём-то важном.
– В ваши сёдла встроены маячки, – сказал он. – Вас не подслушивают, но и не упускают из виду.
– Спасибо, краснокожий брат… – растерялся Максим.
Индеец повернул коня и вскоре пропал за деревьями.
– Вот тебе и весь сказ… – пробормотал Степан.
⁂
Воронок с гнедком не спеша спустились пологим склоном и повернули к Ленточному каньону – животинам не требовалась указующая рука, они и сами помнили дорогу к конюшне, где вдоволь кукурузы и вкусная вода.
Узкое ущелье дышало сыростью, его слоистые стены задирались высоко, смыкая небо в узкую синюю полоску. Лишь в одном месте каньон расширялся в подобие амфитеатра. Там, на лугу, паслось небольшое стадо лонгхорнов – бычков и коровёнок с огромными рогами. Куда там русским бурёнкам!
Сторонясь угрюмого быка, Степан с Максимом миновали Тополиную промоину и выехали к ранчо. Здесь погружение в вестерн кончалось – к воротам подводила узкая асфальтированная дорога, а вместо фургонов с парусиновым верхом во дворе блестела лаком парочка громадных авто. Их и легковушками назвать язык не поворачивается – каждая шире КрАЗа!
– Знаешь, я ещё в Нью-Йорке угомонился как-то, – негромко проговорил агент «Вендиго». – Насмотрелся всего, чего хотел, и успокоился. А что дальше делать, не знаю.
– Ждать, – хладнокровно сказал «Миха». – Надо адаптироваться! У нас задача проще, чем у разведчиков. Ничего выведывать мы не будем, наоборот – завалим этих ранчеро информацией! Я каждый вечер прогоняю в уме всё, что дома заучивал. А наши или сами выйдут на нас, или мы дадим знать о себе. Так что ждём пока. Втираемся в доверие…
– А мне ты доверяешь? – прямо спросил Степан.
– Опять ты за своё! – поморщился Вальцев. Подумав, он продолжил вполголоса: – Мой дед всю войну прошёл, а в сорок четвёртом угодил в штрафбат. Струсил потому что. Так он всего месяц штрафником пробыл – кровью искупил вину. И вернулся в строй! Дед мне всегда говорил: «Тому, кто проштрафился, всегда нужно давать шанс. Но один!»
– Искуплю! – Вакарчук прижал пятерню к сердцу, избывая неловкость. – И вернусь в строй.