— Спасибо, я уже сыт.
— Увольте, молодой человек, в вашем возрасте можно съесть целого коня! Как насчёт Альбера Камю?
Я вспомнил, что читал из Камю, и с удовольствием согласился:
— Пожалуй, съем «Постороннего».
Администратор щёлкнул пальцами, и официант умчался за блюдом.
— Скажите, Артюр Рембо…
— Малларме, Верлен, Рембо — это абсент.
— А «Война и мир» — наверняка какой-нибудь окорок?
— Целый поросёнок, и даже с яблоком во рту! Разрешите, я продолжу?
— Пожалуйста. — Я принялся за «Постороннего».
— Написав очень удачную вещь либо прочитав достойный восхищения роман, вы испытываете чувство удовлетворения, которое очень напоминает приятное чувство сытости от съеденного вами прекрасно приготовленного блюда. Разные блюда — разные книги, разное удовлетворение — разная сытость. Вы же не приходите в восторг от глупых и никчёмных стихов? Также вам не нравится и то, что иногда вы набиваете желудок чем попало. Я имею в виду всевозможные новомодные фастфуды. Даже не знаю, из каких книг можно их получить. Быть может, из женских любовных романов? Кстати, в нашем ресторане посетители с такими книгами не обслуживаются.
Насытившись, я почувствовал себя непринуждённо, словно обедал здесь каждый день. Посетителей становилось всё больше.
— Видите вон ту группу студентов? Постоянно приходят со своей литературой. Очень любят японскую кухню: Кобо Абэ, Акутагава, Мисима… А вот, справа от вас, толстый и рыхлый?
Я узнал известного писателя.
— Читает… простите, ест только русское. Патриот. Видите, сейчас доедает «Обломова», а затем ему подадут «Леди Макбет Мценского уезда». Его меню неизменно уже несколько лет — консерватор до мозга костей.
Администратор с улыбкой добавил:
— Иногда у нас играют свадьбы. Представляете, нам приходится загружать в машину всю «Человеческую комедию!»
Неожиданно администратор произнёс:
— Вы взяли с собой свою книгу?
У меня по спине пробежал неприятный холодок.
— Да, конечно, мне посоветовал Большой Ти.
— Не пугайтесь! У половины из пишущей братии нашего города книги невозможно есть, и лишь иногда попадаются блюда, достойные самых лучших ресторанов Европы.
Администратор почему-то смотрел на меня в упор.
— Я всё-таки посоветовал бы вам съесть свою книгу. Критики критиками, а вы уж точно теперь будете знать, на что способны.
Я достал книгу и отдал её подошедшему официанту. Повисло напряжённое молчание, мне даже показалось, что все посетители наблюдают за мной. Я чувствовал себя не в своей тарелке и готовился принять самое худшее.
В дальнем углу ресторана стояла другая машина, немного больше той, что находилась в баре. Официант вставил в неё книгу и достал блюдо. От волнения мне казалось, что он идёт, как в замедленной съёмке. Подойдя ко мне, он поставил тарелку на стол. Я с трудом опустил глаза.