И всё было бы хорошо, если бы однажды Карл не пришёл домой пьяным. Он сказал, что корпоративная вечеринка несколько затянулась. Карлу было очень плохо, и Каролина, любящая жена, суетилась вокруг него. Марк, воспринявший ситуацию по-своему, включил нужную, по его мнению, лампу. Каролина, недоумённо взглянув в сторону Марка, принялась исполнять роль, вынуждаемая фиолетовым светом. Она бросила таз и мокрое полотенце и, уперев руки в бока, с итальянским темпераментом принялась отчитывать Карла. Последний стонал и охал, прикрывая уши руками, — единственным, чего ему в тот момент хотелось от жизни, была тишина. Каролина продолжала упрекать его, но уже тише и реже — она не умела этого делать, да и не обладала нужным запасом бранных слов. Ситуация очень не нравилась Марку.
«Красный?» — подумал он и нажал кнопку. Каролина, словно сомнамбула, медленно наклонилась и подняла с пола брошенное полотенце. Мокрая тряпка ударила по плечам Карла, отчего он застонал ещё громче. Каролина ударила ещё раз, потом ещё и ещё…
Вечер был безнадёжно испорчен, и Марк понимал это. Он, конечно же, чувствовал, что допустил грубейшую ошибку, но всё-таки пытался оправдать свои действия желанием сохранить сложившийся порядок в семье, а лучшего способа он придумать не успел. «Быть готовым ко всему и научиться полностью контролировать ситуацию, — вспоминал Марк слова Ковача. — Да, над этими правилами ещё работать и работать».
И лишь спустя некоторое время, уже направляясь домой, он с удивлением и ужасом признался себе в том, что сквозь стыд за свои действия из глубины его сознания выползает чудовищное довольство собой. Полярные чувства — стыд и тщеславие — охватили его, и Марк, закрыв глаза, прекрасно осознавал, какое из чувств было сильнее.
— Ну и где же ты пропадал на этот раз, а? — недовольно спросила Клара, едва Марк прошёл на кухню, где жена суетилась у плиты.
Марк начал обычные оправдания, но Клара, обернувшись к нему, сделала резкий жест рукой:
— Хватит с меня этих сказок! Если тебе по вкусу порченые девки — скатертью дорога! Тебя здесь никто не держит! — Клара говорила очень громко, едва не переходя на крик.
— Но, милая… — тихо сказал Марк, садясь за стол.
— Ты их тоже называешь милыми?
— Да нет у меня никого! — Марк ответил немного громче обычного.
— Ага, так мы ещё умеем голос повышать?! — Клара распалялась всё больше и больше. — Полный неудачник — а всё туда же! Ты же ничего не можешь! Наверное, у тебя и с ними ни черта не получается?
Сначала Марк побледнел, потом у него сработал чисто мужской рефлекс — обвинения в импотенции обидят кого угодно. Что было сил он ударил рукой по столу, а другой смёл на пол тарелки.