Свенгельд выпрямился и подался вперед, решительно поставив чашу на стол. Но удивление его было куда меньше, чем у сестры: он знал, что Вальдрик уже много лет имеет намерение просить Ельгу себе в жены и даже намекал на это самому Ельгу, еще пока тот был жив.
И тут Вальдрик посмотрел на него:
– Что ты скажешь, Свенгельд? Помнится, когда-то давно мы с тобой уже говорили об этом… о возможности такого брака. Припоминаю… лет семь назад.
Свенгельд стиснул зубы. Да, семь лет назад они и правда говорили об этом – когда Ингер только прибыл в Киев и Свенгельд привез в Чернигов весть о новом владыке.
– Ефли княсь решит отдать сестру замуф, то изберет человека более высокого рода! – не дав ему времени придумать ответ, с места встал Кольберн из Вышгорода. – Человека, равного ей родом! И такой человек здесь только один – это я! Мой род ведется от самого Хавльвдана Старого и восходит к Одину! Есть здесь другой такой человек? Пусть он выйдет и взглянет мне в глаза!
Кольберн шепелявил по причине повреждения передних зубов, но это никогда не мешало ему отстаивать свое достоинство.
– Я первым сватался к госпоже Ельге, сразу как вернулся из Корсуньской страны! Сейчас, когда госпожа… передала чашу, она может войти только в такой дом, где не уронит своего достоинства! Я и клянуфь, в моем доме она найдет чаши и ковши, не уступающие этим!
Поднялся общий шум: смех, восклицания, недоуменный гул.
– Так честные люди не делают! – возмутился Торстен из Любеча, довольно полный здоровяк. – Дали бы людям выпить спокойно, а потом уж поговорили бы о деле! Нет, им не терпится! Ну, если уже пора, то я скажу – я тоже желаю ввести госпожу в свой дом!
– Если искать мужа для сестры Ингера, то уж не среди вас, бродяг! – Страдомир, один из северянских князей, встал во весь свой внушительный рост и потряс рогом для питья. – Куда ты отдашь ее, Ингер, – безродным слугам твоего дома! Уж не увидим ли мы, как ваша челядь станет к ней свататься! Нет, только князь достоин дочери старого Ельга! Такой, что сам владеет столом и может дать ей тот почет, для которого она рождена.
– Ты меня холопом назвал, рожа хазарская! – Торстен выдвинулся вперед. – А ну выходи!
– Уйми твоих слуг! – Страдомир потыкал рогом в сторону Торстена. – Они уже спьяну в драку лезть готовы!
– Это я пьян? А ну выходи, жердина несуразная!
Торстен отодвинул от себя стол, чтобы освободить место для прохода, и полез наружу, оттаптывая ноги соседей. Гридница наполнилась шумом: трещала и звенела посуда, катились и валились на пол миски и блюда. Кричали люди, кому Торстен своим немалым весом отдавил ноги. Кончилось тем, что Ольгер, мимо которого надо было пролезть, поймал Торстена и толкнул вперед, отчего тот упал на стол. Собственные оружники Торстена – на пиру их было человек пять, телохранители, сидевшие ближе к двери, – бежали на выручку своему господину, их перехватывали по пути гриди Ингера.