– Кольберн ведь до последнего надеялся сам к ней посвататься через год-другой, – грустно улыбнулся Асмунд. – Намекал, что она его немало обнадежила. Я сам ему сказал: став воспитателем Святки, он поставил бы себя ниже нее, но она не позволила, так что, возможно, приготовила для него участь получше.
– Кольберн не поверит, что она сама этого хотела! – с испугом воскликнула Ельга. – Свен, он попытается тебя обвинить в убийстве!
– Да как день ясен! Но ты же меня за дурака не держи! У меня послухи есть, что она сама хотела.
– Послухи?
– Вячемир и дядька Ворон. Я с ними к ней пришел, она им подтвердила. Они люди старые, почтенные, не солгут. Пусть Кольша с Радилой у них спросят. Без послухов я б не взялся, пусть бы сама как хочет…
Ельга молчала, но не верила, что на этом все завершится. Уж слишком страшный конец вышел у этого сказания, слишком много всякой перепутанной вины, явной, тайной и полутайной. Напоследок Прекраса сумела уязвить своего врага почти насмерть – и через много лет людям будут мерещиться на его руках и одежде алые пятна ее крови.
– Все равно тебя будут винить… – тихо сказала Ельга. – И хорошо, что ты на Волхов поедешь. Лет через десять, когда те двое умрут, Святка подрастет… Найдутся люди, надуют ему в уши, что его мать погибла от твоей руки, а что она сама так решила, это, дескать, ты придумал.
В глазах Асмунда Ельга видела понимание. Пока Святка мал, он полностью в их воле. Но уже через десять лет никто не запретит ему слушать и верить кому угодно. И непременно найдутся охотники любыми средствами вырвать юного правителя из-под власти его признанных опекунов, чтобы занять их место.
– Это уж ваше дело – следить, чтобы возле него всякое дерьмо не крутилось, – ответил Свен. – Он теперь у вас на руках у двоих. А я не мог заставить ее жить, раз уж она не хотела. Пусть уж убирается, откуда пришла, нам без нее легче.
– Леляна! – Асмунд подошел и сверху положил руки на плечи сидящей Ельге. – Не скажу, что я слишком по ней скорблю, да и ты тоже. У нас еще десять лет впереди, это же целая пропасть времени. А чтобы народ успокоить, нам нужно поскорее сделать свадьбу и упоить всех домертва. Давай, созывай свою дружину девичью, теперь их черед тебе баню топить и кашу чинить!
Ельга задрала голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Глаза Асмунда потеплели: он вспомнил, сколько раз они устраивали свадьбы Ельгиных девушек с оружниками, торговались за место возле невесты, выкупали приданое… Но не думали, что когда-нибудь эти обряды свяжут их самих, даже когда уже хотели быть связанными.