В тот же день Прекраса велела приготовить ей лодью для поездки в Витичев.
– Да неужели так необходимо тебе ехать к нему самой? – пытался отговорить ее Ратислав. – Сделай здесь ему зелья, а Торлейк пусть отвезет! Куда тебе в такое время…
– Тише! – Прекраса, весело улыбаясь, протянула руку, будто хотела пальцами закрыть ему рот. – Время хорошее, мне до срока еще два месяца с лишним. И разве мы можем позволить, чтобы Кольберн получил исцеление из рук своего человека? Нет уж! Он получит свое зелье из моих рук и будет знать, что обязан жизнью мне!
Понимая ее правоту, Ратислав больше не возражал, и наутро Прекраса в сопровождении своих людей и Торлейка с его тремя хирдманами пустилась в путь. Вода в Днепре стояла высоко – весеннее половодье спало еще не до конца, – и лодья под парусом так и летела вниз по течению. Русло здесь усеяно многочисленными островами, большими и малыми; часть из них была сейчас затоплена, на других, более высоких, виднелись избенки под камышовыми крышами, паслись козы. Поглядывая на островки, Прекраса испытывала радость, гордость, удовлетворение – давно забытое счастье, пережитое ею в ту пору, когда она в первый раз спасла жизнь Ингера. Если бы в эти дни она не решилась сделать то, что сделала, на таком же, очень похожем вот на эти, заросшем ивами и кустами островке пролилась бы кровь ее мужа…
Будь воля Прекрасы, они проделали бы весь путь за один день, но ближе к вечеру Ратислав велел пристать возле довольно большой веси и устроил Прекрасу в самом просторном и чистом доме. С нею были две служанки, да и сам он, с двоими братьями-гридями, устроился ночевать там же, на полу. Назавтра Прекраса сама всех разбудила на заре и велела готовиться в путь. Ей не терпелось добраться до Витичева и наконец увидеть Ингера – живого и здорового.
Когда отплыли, Прекраса приказала идти медленнее и покружить в протоках – ей нужно было отыскать для Кольберна обещанное зелье. Рагнвальду пришлось слазить в воду, но зато, когда две лодьи подошли к витичевскому причалу, возле Прекрасы уже стоял горшок с широким горлом, накрытый рушником, а в нем хранилось спрятанное от солнца и чужих глаз чудодейственное средство для исцеления Кольберна.
Ингер со всеми приближенными сам вышел ее встречать и помог выбраться из лодьи.
– Я так и знал, что ты приедешь! – весело сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. – Белые цветы свои волшебные привезла?
Ингер хорошо помнил, как Прекраса лечила его самого, хотя в то время, находясь в беспамятстве, ничего не замечал.
Сперва Прекрасу провели в Витичев, в избу, где жил в это время Ингер. Там она отдохнула, переоделась и попросила отвести ее к Кольберну.